Картинки нижегородского быта XIX века

Любопытное зрелище представляли в летнее мелководье знаменитые волжские «перекаты». В узком проходе иногда скапливалось до десятка пароходов, мешавших друг другу. В этом случае «на помощь» всеобщему усердию приходила пресловутая капитанская «словесность». По части виртуозной ругани волжские капитаны не имели соперников. Про отдельных «чемпионов» говорили, что они «заругивают птицу на лету». Кто кого на перекате переругает — было вопросом чести. И случалось, что иной командир, охрипший и обессилевший после часовой «переклички», вызывал свистком вахтенного матроса и приказывал ему: «Иван! Ругайся вместо меня, а я уже устал!»

На пароходе капитан был владыка; в его власти было высадить на берег в пустынном месте непокорного матроса, буфетчика и даже пассажира.

А на суше хозяева и управляющие не подавали капитану руки.

На буксирных пароходах хозяин нередко и кулаком «учил» капитана.

Под старость капитанам приходилось туго. Пенсии от пароходства не полагалось; если «речной волк» не умирал, как частенько бывало, на посту от разрыва сердца, то ему приходилось обивать хозяйские пороги, выпрашивая какое-либо «береговое место», чтобы не умереть с голоду.

В течение всей навигации на пристанях можно было видеть людей, обращавших на себя внимание живописным видом. Могучие грудь и спина, цепкие руки, широко расставленные бревна-ноги. Штаны и рубаха у этих людей были прорваны во многих местах, и через «форточки» проглядывали здоровенные мускулы.

Эти люди носили название грузчиков, крючников, горбачей, каталей, подушечников и проч. Общее количество их достигало в некоторые годы 30 тысяч человек.

Большинство грузчиков уходило с закрытием навигации к себе на родину, но некоторые оставались на зиму в городе и получали, в связи с этим, кличку «зимогоры». Зимогоры пользовались от нижнебазарных софроновских трактирщиков кредитом на ночлег и еду. Сильные зимогоры кредитовались на 15–20 рублей в месяц, новички — на 5–6 рублей. Летом долг отрабатывался в пользу «благодетеля». Иной раз на отработку уходило пол-лета.

В рабочий сезон грузчики ночевали в трущобах Почаинского оврага, в обеих Живоносновских улицах и в «переплете» (Переплетчиковский корпус на Нижнем базаре с дешевыми углами и койками). «Попасть в переплет» — специальное нижегородское выражение — означало испытать крайнюю нужду и жить в отвратительных, едва переносимых условиях. Грузчики организовывались в артели, а на работе делились на подавальщиков, горбачей (переносивших груз), спускальщиков и укладчиков. Между грузчиками и судовладельцами стоял подрядчик, которому доставалась львиная доля заработанных артелью денег. Подрядчики-кулаки объезжали села в самую тяжелую пору, когда крестьяне успевали проесть свои последние крохи, и, раздавая задатки, закабаляли людей на навигацию.

Обычный вес переносимых зараз грузчиком тяжестей равнялся 6–8 пудам. В некоторых случаях этот вес достигал 12–15 и даже 18 пудов.

Грузчики считали для себя наиболее тяжкими такие товары, как тюки с куделью, шитыми мешками, хлопчатой тканью, корзины с рукавицами, лодзинскую мануфактуру, кожи и прочие громоздкие и большие по объему вещи. Ежедневно грузчик перетаскивал двести-триста пудов груза, а при напряженной спешной работе до семисот-восьмисот. Считая за навигацию двести рабочих дней, можно определить количество груза, перенесенного в это время каждым грузчиком, самое меньшее, в сорок тысяч пудов. Работа была исключительно напряженной. С грузчика пот буквально струился потоками.

Грузчики «росли в землю»: начиная с тридцати лет, у них наблюдалось резкое понижение роста. К пятидесяти годам рост средней высоты грузчика со 170 сантиметров опускался до 160–150. Искривленные позвоночники грузчиков сразу определяли их род занятий.

Питались грузчики на «обжорках». Меню состояло из каши и щей, сваренных из требухи. В момент временной безработицы грузчики не уходили домой с пристаней, а ложились спать вповалку на песке. На подошвах каждый царапал углем или мелом цифру: 40 или 50 (стоимость в копейках своего дневного труда). Наниматели ходили по берегу среди лежащих тел и бесцеремонно поднимали ноги спящих грузчиков, выискивая рабочую силу подешевле.

Унылым был труд грузчиков. Редкие дни удачи — «фарта» кончались пьяным разгулом в нижегородских кабаках и шалманах.

Глава двадцать шестая

Календарь обывательской жизни. — Святочные визиты на дому. — «Иордань» и торжок на Софроновской площади. — Новый театр. — Синематограф г-на Зуля. — Масленица в городе и «козий праздник» в Кунавине.

В то время как верхушка нижегородской буржуазии жила в атмосфере торговли и барыша, широкие круги обывателей существовали в мирке спокойных, тихих интересов и мелких страстей.