Картинки нижегородского быта XIX века

С течением времени установился порядок: в среду торговать на Новой, или Арестантской, площади, в пятницу — на Замковой, или Острожной, а в воскресенье — в Кунавине.

Наиболее людной, обширной и значительной по оборотам была новобазарная «Среда». Пятьдесят два раза в году, пустынная в остальные дни недели, площадь преображалась. Всю ночь со вторника на среду не прекращалось лошадиное ржание, громыхание колес, скрип телег.

Те, кто прибыли слишком рано, распрягали лошадей и коротали остаток ночных часов в разговорах или укладывались спать на возах.

В момент восхода солнца появлялись первые базарные посетители — стаи бродячих собак, прятавшихся остальное время суток в больших оврагах на Гребешке.

Голодные четвероногие копошились под телегами, шмыгали между лошадиных ног, обнюхивали каждый воз и, учуяв, наконец, мясной товар, усаживались полукругом возле мест, особенно раздражавших их обоняние. В таком положении терпеливо ждали 2–3 часа до начала базара, скаля зубы на каждого, кто пытался отогнать их.

Собачье засилье на нижегородских базарах исчезло только в середине девяностых годов после учреждения городом «собачьего двора» и фурманщиков-ловцов.

В семь часов утра давался сигнал к открытию торга. Распаковывались возы, раскрывались коробы, раскладывались клеенки для продажи с земли; площадь быстро наполнялась народом.

Помимо крестьян чисто русского типа, немало на базаре можно было встретить «нижегородских украинцев, белоруссов, даже поляков и литовцев». Появление в Нижегородской губернии этих народностей относится ко временам середины XVIII века, когда вся южная часть края была предметом раздачи в награду царским любимцам-вельможам и крупным чиновникам. Громадные черноземные пространства Лукояновского, Княгининского и Сергачского уездов были заселены при Екатерине II крепостными людьми из западных и юго-западных русских областей.

Так попали в нижегородские пределы украинцы — киевляне и черниговцы. Потомки этих переселенцев к концу XIX века растворились в местном населении, по частично сохранили национальные особенности в одежде, говоре и обычаях. На нижегородском базаре можно было частенько увидеть, например, полотняно-белую свитку белорусса-лукояновца и услышать его цокающую и дзенькающую речь.

На базаре встречались потомки древнейших обитателей берегов Кудьмы, Пьяны, Тёши. Среди них выделялась мордва плотным, мускулистым телосложением, темным цветом волос и прозрачными голубыми глазами с узким и косым прорезом. Мордовку легко было узнать по ее одежде — короткой, до колен, сорочке, вышитой по подолу и вороту разноцветными нитками, и поньке. Понька — кусок толстой шерстяной материи с бахромой по концам: она обертывается вокруг бедер вместо юбки, а сверху завязывается широким поясом. На голове у замужней мордовки повойник с концами в виде рогов; девушки заплетают волосы в косички, вперемежку с красными лентами.

От мордвы легко отличить другую старинную народность Нижегородской губернии — присурских чувашей. Чуваш — низкий, приземистый, коренасто сложенный человек с тяжелой, переваливающейся походкой. Кафтаны чувашей большей частью серого цвета и без воротников, обшиты черной тесьмой. Женщины носили лиф с длинными рукавами, украшенными галуном, передник с нагрудником и подвязями сзади и широкий пояс, обвивающий стан два раза.

Несколько реже, чем мордва и чуваши, попадались на базаре жители крайнего востока губернии — черемисы (мари). Темная кожа, сильно выдающиеся скулы, бедные волосами бородки — вот характерные черты облика черемиса.

Немало на базаре было татар Сергачского уезда. Южная полустепная нижегородская окраина издавна являлась пунктом средоточия десятков татарских сел и деревень. Татары выделялись издалека своими пестрыми халатами, расшитыми тюбетейками на бритых головах, гортанным говором и сильной жестикуляцией.

Бросались в глаза и коричневые кургузые пиджаки немцев-колонистов Саратовской губернии, предлагавших сарпинку и горчицу; воинственные бурки кавказцев, продающих сухие фрукты и рис.

Базарный неписанный «этикет» требовал от всех продавцов особого, «деликатного» обращения с покупателями, что выражалось прежде всего в определенном титуловании всякого лица, сообразно его внешнему виду.

Человек в чиновничьей форме, со светлыми пуговицами, именовался «господин!». Субъект в шубе или богатом пальто — «хозяин!» Личности менее солидной присваивали звание «почтенный!», «почтеннейший!». Юных летами величали «молодцами» или «добрыми молодцами». По отношению к женскому полу все продавцы с легкой руки галантерейщиков и мануфактурщиков усвоили специальную скалу обращений. Модистка или швейка по виду именовалась «мамзель!» Горничная или няня по виду — «умница!». Дородная, важная особа — «барыня!» Толстая мещанка в платке — «тетушка!» Тонкая — «тетенька!» Девушка крестьянского облика — «дочка!» и т. д.

Торговцы из крестьян, успевшие достаточно потереться в городе, пускали в ход своеобразное витиеватое краснобайство.