Картонные звезды

Да, вы ведь помните, в первой части моей книги я рассказывал о том, как можно выявить местоположение вражеской радиостанции. В принципе много времени для этого не нужно. Требуется лишь три-четыре минуты, чтобы произвести все необходимые для этого манипуляции на пеленгаторе. Но в нашем случае все обстоит несколько сложнее. Мы не знаем, на какой рабочей частоте будут общаться с нами те, кто послал сюда разведгруппу. Определить это можно будет только тогда, когда те выйдут на связь. Сколько на это потребуется времени? Да по-разному бывает. Может уйти и двадцать секунд, а может и десять минут. Как повезет. Стулова такая неопределенность явно нервирует, но тут уж ничего не поделаешь, судьба у нас такая. Радиоразведка — она по жизни всегда полна загадок и неожиданностей. Расходимся по рабочим местам, но тоже находимся в тревожном ожидании. Непонятных моментов масса. Может быть, сами диверсанты должны были в определенное время выйти на связь? Но если должны, то все равно непонятно, когда это должно произойти и на какой частоте? Вопросов гораздо больше, чем ответов. Самое печальное в том, что никак сократить процесс ожидания мы просто не в силах. Трогать рукоятки настройки на передней панели захваченной радиостанции мы просто не можем, поскольку есть опасность запросто лишить себя последнего шанса. То и дело смотрю на часы. Вот минуло 11 часов, и ничего. Вот проскочил полдень. Тихо. Постепенно напряжение спадает, и к концу смены мы твердо уверены в том, что никто так и не «позвонит». Минует непривычно молчаливый ужин, и вокруг нас постепенно сгущается тьма. Все вопросительно смотрят на озабоченного неведомыми думами Воронина. Только он может дать приказ на отключение электростанции. Но если мы ее выключим, то ни малейшего шанса для выполнения задуманного у нас уже не будет. Повторно запустить всю остывшую технику можно только через 15 минут.

— До одиннадцати вечера пусть постучит, — наконец объявляет он свое решение, имея в виду характерный пристук генератора. — Ничего не случится, будем ложиться спать. Нечего в ночи тарахтеть на всю округу.

Несмотря на усталость, никто отдыхать не идет. Все мы как-то незаметно собираемся вокруг Камо, грустно клюющего носом на споем «насесте». Тот, видя такое к себе повышенное внимание, мгновенно взбадривается и тут же проводит сеанс связи с обоими пеленгаторными постами. Этим он как бы предупреждает последних о возможном начале измерительного цикла. Те незамедлительно отвечают, что к работе готовы по-прежнему. Время течет, словно холодный кисель. Чтобы как-то его скоротать, ловим на свободном приемнике Москву и слушаем эстрадный концерт по «Маяку». Поет всеми любимый Ободзинский. «Ты мне вчера сказала, что позвонишь сегодня, но, не назвавши часа, сказала только: "Жди"…» Сидим молча, явно пребывая своими мыслями далеко от мрачно потемневших вьетнамских зарослей. Тоже ждем, когда нам «позвонят». В эти минуты каждый из нас дорого бы дал за то, чтобы оказаться на любимом Садовом Кольце или в другом каком месте, более привычном русскому человек, нежели в этих душных…

«Пи-бип… пи-бип — неожиданно оживает захваченная в утреннем бою радиостанции, — би-пип».

Секундное замешательство не более, чем мгновенное сомнение, и все бросаются врассыпную. Старший лейтенант Стулов этакой громадной лягушкой прыгает к своей вьетнамской шпаргалке, я же приникаю к включенному приемнику. Надеваю наушники и включаю малогабаритный анализатор спектра. Едва лишь озаряется экран, я делаю отмашку старшему лейтенанту, и тот включает высокое напряжение трофейной станции.

— Badly 201, Badly 201, — зовет нас чей-то надтреснутый, насмерть прокуренный голос, — ответьте «Крестоносцу». Badly 201, не слышу вас, отвечайте!