Картвелеби. Книга вторая

– Ну конечно! – подтвердила возлюбленная с блеснувшими от слёз глазами. – Конечно, хочу.

Она приготовилась взять его за руку, но он не заметил её жеста и, глубоко уйдя в себя, безмолвно прошёл вперёд. Шалико опустился на скамейку в саду, а Нино села рядом и достала из-за пазухи карандаши и краски. Углём она больше не рисовала.

Прошло несколько минут, и солнце медленно скрылось за облаками. Молодые люди не покидали сада, и юная художница неустанно водила карандашом по холсту, стараясь запечатлеть на нём любимые черты. Выходило плохо. Зачастую она засматривалась на него и подолгу не могла вернуться к работе. Какая разница была между тем, каким она видела Шалико сейчас и каким пыталась изобразить его!.. На карандашном наброске он был улыбчивый и живой, а на деле… такой безжизненный и усталый!.. И это всё из-за неё.

Это она целый месяц отталкивала его и мучила из-за надуманных страхов. Это она оказалась настолько слабой, что не совладала с собой, заставила родных беспокоиться за себя и довела их до сегодняшнего дня! Ни Игорь, ни тем более Шалико никогда не делали ей больно, а она отплатила им подобной неблагодарностью?.. Да разве любящий человек так поступает?

Застыв с карандашом в руках, Нино смотрела на молодого князя в упор и не моргала. Мысленно она уже кинулась ему на шею и пустила свою фантазию в бурный неконтролируемый полёт. Но тело… всё ещё не слушалось.

Он не нашёл её смятению объяснений и, ласково улыбнувшись, вопросительно повел бровями.

– Что такое? – Теперь уже он задался подобным вопросом. – Ты в порядке?

Глаза Нино заблестели обожанием, и она от души понадеялась, что он заметил это. Шалико! Её милый, родной, любимый Шалико! Ей безгранично повезло, что судьба подарила ей такого друга, а затем превратила его в возлюбленного. Она искала будущего кмари здесь и там, а он оказался под самым носом… Саломея, которая знала толк в мужчинах, повторяла, что её сестра не ценила того, что имела. Чем она заслужила его, это кудрявое, златоволосое счастье?! Она никогда не отпустит его. Не отпустит человека, без которого не представляла своей жизни. Свой жизненный ориентир, свою родственную душу! Ни одна Натали не сможет их разлучить. Так было всегда и так будет и спустя двадцать, тридцать лет. Что на этом свете способно их поменять?

За горизонтом заклокотал гром, и первые капли увлажнили ресницы. Шалико слизал пару дождевых капель с губ. Нино порывисто поднялась с места.

– Идём, – подстрекала она, смеясь, как пять лет тому назад. – Идём к беседке. Переждем там дождь.

Она взяла его за руку, и он, безгранично удивленный, повиновался. Княжна заливисто рассмеялась, и этот смех откликнулся мурашками по его телу. Одежда и волосы намокли, пока они бежали, и юный князь стал стряхивать с себя дождинки. Почва ушла из-под ног Нино, а из груди вырвался сдавленный стон:

– Макоце69.

Рука, которой Шалико поправлял кудри, замерла. Округлив глаза, он обернулся в её сторону и громко и тяжело задышал. Девушка повторила свою просьбу и подбадривающе улыбнулась. Он сделал два быстрых шага и, на миг замешкавшись так, что их носы соприкоснулись, припал к ней губами.

Она обвила его шею руками, а он с жаром прижал её к себе и немного оторвал от земли. Только гостеприимная выпуклая крыша беседки укрывала их от дождя, что шумел в ушах. Наслаждаясь моментом, Нино сделала то, о чём давно мечтала: запустила руки в его кудри и растрепала их так, что пара капель брызнула на лицо. Она тихонечко хихикнула.

Дождь перестал накрапывать по крыше, словно прошёл целый час. Ну надо же!.. А как будто только миг.

– Мокро? – спросил Шалико весело и нежно поцеловал её в лоб.

– Долгожданно, – ответила она, не таясь.

***

Март в северной столице выдался холодным. В первую же неделю намело так много снега, что прекрасные дамы, поторопившиеся убрать подальше свои шубки, с разочарованным вздохом вернули их обратно на вешалки. Денис Тимофеевич Елагин, стоявший во главе самой крупной меховой фабрики в России, удовлетворённо хмыкнул, дымя трубкой.

– В нашей стране, – обратился он к внучке и, стоя у зеркала, стал завязывать на шее галстук, – нет дела вернее, чем мех. Запомни это, дорогая!..

Полина Семёновна слушала молча. Вникала она, впрочем, усердно и, обладая острым умом, ничего не забывала. Стоя у окна в тот неприветливый предбальный вечер, она обхватила себя руками и наблюдала за тем, как снежинки падали на землю, накрывая её белым одеялом. Мысли меховой принцессы не отличались весёлостью.

– Ах, дедушка! – Развернувшись к его благородию, девушка не сдержала возмущений: – Ну почему я не могу учиться фабричному делу? Я уверена, что справлюсь!

– Ты действительно хочешь поговорить об этом в сотый раз? – устало вздохнул дедушка.

Полина протёрла глаза от напряжения. Бессмысленно спускаться вниз к бабушке и просить, чтобы та замолвила за неё словечко. Взамен она не только не получит помощи, но и, наверняка, услышит очередную лекцию о том, что внучка засиделась в девках. В последнее время становилось всё невыносимее находиться дома!..