Картвелеби. Книга вторая

Одна из богатейших наследниц столицы, внучка человека, который грёб деньги лопатами, она не отличалась степенным характером. Юная Елагина была умна, практична и прекрасно разбиралась в цифрах. Она обладала известной миловидностью, и молодые люди прельщались её необычной внешностью. Хотя сначала, конечно же, деньгами!.. Голубоглазая, рыжеволосая Полина давно прослыла среди завистливых сверстниц ведьмой. Они с детства называли её костлявой, издевались над веснушками по всему лицу и высоким ростом. Ей уже шёл двадцать восьмой год, и бабушка, почтенная Мария Дмитриевна, давно забила тревогу, но Полина хотела независимости. Барышни в их время разучились мыслить здраво!

– И ведь её не переспоришь, – жаловалась подругам grand-70 mère. – Вбила себе в голову, что будет заведовать фабриками, и всё!.. Как об стенку горох!

Grand-mère, да и pépé71 перепробовали всё, но Полина никого не слушала и со временем стала чаще вмешиваться в дела фабрик. Неужели она всерьёз хотела взять на себя их управление? Нет-нет, об этом не могло идти и речи… за неимением других наследников, именно она после их смерти получит все богатства, но, даст Бог, ими займется её муж!.. И это ещё хорошо, что они, при таких деньгах, могли позволить себе внучкины капризы. Что бы Полина Семеновна делала, если бы grand-parents в своё время не взяли её к себе на воспитание?..

Брак четы Елагиных не был плодотворным. Супруги родили на этот свет только одну дочь Анну, которая, как только ей исполнилось восемнадцать, сбежала под ручку с обедневшим корнетом. Ни титула, ни денег!.. Родители невесты пришли в тихий ужас, но помочь своей дочери ничем не смогли – вернувшись после позорного побега, Анна Денисовна призналась родителям в своей беременности.

Злой рок сыграл с почтенными старцами ещё одну шутку: на смену ветреной и несмышлёной дочери, которая родилась для флирта, в их руки попала волевая и неуступчивая внучка, ничего не смыслившая в кокетстве. Анна умерла через месяц после родов от заражения крови, а юного корнета дед с бабкой быстро выставили за дверь. Да он и не противился, не выказывая особых отцовских чувств!.. Уж не помер ли где-то, вконец проигравшись в карты?.. В юности Полина сменила фамилию на дедушкину и в одночасье превратилась в меховую принцессу.

– Сегодня будь помягче, – наставляла grand-mère и сильнее закутала внучку в изысканные меха. Из-за нездоровья на тот бал она не собиралась и с опаской передавала Полину мужу. – Женственнее! К Юсуповым съедутся офицеры из разных полков. Ах, как было бы хорошо обзавестись для тебя титулом!

Юная Елагина глубоко закатила глаза. Снег всё ещё падал на землю хлопьями, а изо рта валил пар. Дедушка шутливо покряхтел в стороне, подслушав последние слова Марии Дмитриевны, и та возмущённо шлёпнула его по руке. Затем grand-mère поцеловала pépé в щёчку, но Полина посчитала это «телячьими нежностями».

– Твоя бабушка права, радость моя. Ты знаешь, что в деньгах мы не нуждаемся. Но титул, Полина Семёновна, титул!.. Представь, как он был бы тебе к лицу. – Дедушка взял её за руку и облегчил душу целой тирадой, когда Елагины сели в карету и тронулись в путь. За окнами плохо освещённые улицы Петербурга сменяли одна другую, и Полина не могла разглядеть их в темноте. Даже уличные фонари не помогали!..

– Так, значит, мне нужно глядеть в оба, чтобы поймать на крючок князька? – язвительно фыркнула внучка, не терпевшая фальши в отношениях.

– Тебе нужно глядеть в оба, чтобы поймать в свои сети мужа, – поразительно спокойно поправил Денис Тимофеевич. На повороте лошади громко зацокали копытами.

– Пф-ф!..

– Но желательно, чтобы ты поймала князя.

– Мне – мужа, а вам – наследника, не так ли?.. А всё потому, что вы не верите, будто я могу заниматься мехами?!

Старый Елагин тяжело вздохнул и принялся рассматривать что-то в окно экипажа. Полина и сама поняла, что хватила лишнего, но досада душила её изнутри. Собственный настрой ей не нравился. Вот уже который месяц она напоминала бочку с порохом!.. Как долго это могло продолжаться?

В Юсуповский особняк на Мойке в тот вечер съехался весь свет. Княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, светская львица и законодательница мод, встречала гостей в дверях своего дворца, по роскошности ничем не уступавшего Зимнему, и с большой теплотой провожала их внутрь. Её муж, Сумароков-Эльстон, переговаривался о чем-то со знатными государственными мужами, и Денис Тимофеевич, очень гордившийся своими связами, сразу же направился в их сторону. Проявив несвойственную для своего возраста проворность, он за две минуты преодолел длинную витиеватую лестницу и коридор, обставленный зеркалами, и окликнул Феликса Феликсовича. Полине, которую безгранично утомляли светские разговоры об императоре и мировой политике, не оставили выбора, и она осталась стоять рядом с дедушкой и его друзьями, надеясь на спасение.