Картвелеби. Книга вторая

Меховая принцесса огляделась по сторонам, всматриваясь в сплошь знакомые лица. Кавалергарды, гусары, юнкера!.. Юные дебютантки, смотревшие на эполеты офицерских мундиров, будто изголодавшиеся собаки на кость, шампанское, лившееся рекой, и вальсы, менуэты без конца… как же ей всё это надоело!.. В светских салонах можно задохнуться. Она провела в них детство и юность и, пожалуй, ничего от них не ждала. Глоток свежего воздуха!.. Разве можно его найти?

– Кого я живу!.. Полина Семёновна! – раздался за спиной неприятный женский голос. Полина сокрушённо прикрыла веки. Ольга Андреевна Нелидова, кичившаяся тем, что одна из представительниц её рода в своё время стала любовницей императора Николая Павловича, считала себя главной свахой Петербурга. Ею она, конечно, не являлась, но для самой Ольги Андреевны это не имело значения. Старая матрона к тому же водила хорошее знакомство с бабушкой Полины и, наслушавшись жалоб Марии Дмитриевны о неопределённой судьбе внучки, считала своим долгом сосватать её как можно скорее. Худшего общества и представить сложно!..

– Вы позволите, я украду у вас внучку, ваше благородие? Уверена, вы об этом не пожалеете! – Протараторив что-то под ухом с минуту-другую, Ольга Андреевна обратилась к Денису Тимофеевичу, а тот, увлечённый разговором с Юсуповым, так и не заметил молельного взгляда Полины.

Чтобы открыть танцы, ждали только императора, который, к сожалению, задерживался. Приятельница бабушки воспользовалась заминкой и, уведя молодую девушку вглубь толпы, остановилась вместе с ней у портьер.

– Смотри, душенька, смотри, какой выбор! – сказала Нелидова, обвела рукой толпу и стала загибать пальцы. – Здесь и Преображенский, и Измайловский, и Семёновский!.. И это только лейб-гвардия!

– Ну, наш Николай Ростов!.. – Чьи-то шутливые похлопывания отвлекли внимание Полины от болтовни светской склочницы. – Ты ещё не спас свою княжну Марью от французов?..

– Очень смешно, Павел Иванович, – недовольно проворчал оппонент и сделал глоток шампанского. – Моё положение вовсе не из таких!

– Ой ли, Давид Константинович, ой ли!.. – недоверчиво рассмеялся товарищ. – Скажешь, не ты ищешь богатую невесту, чтобы поправить расстроенные финансы своей семьи?..

Полина усмехнулась. Что же!.. Кого-то прислали на этот бал за титулом, других – за приданым. О какой искренности могла идти речь?..

– Красавцы-измайловцы!.. То, что нужно. – Ольга Андреевна неожиданно спохватилась. – Пойдём, Поленька, пойдём! Я как раз тебя с ними познакомлю. Тебе же нравились темноволосые мужчины?

«Не надо!» – взмолилась про себя несчастная, но оказалось уже слишком поздно. Бабушкина подруга взяла её за руку и, как гром среди ясного неба, свалилась на голову лейб-гвардейцам.

Они даже отшатнулись, а тот, кого звали Давидом Константиновичем, отставил в сторону бокал.

– Павел Иванович! – льстиво улыбнулась матрона. – Хорошо ли вы проводите вечер?..

– Не жалеюсь, ma cherie, не жалуюсь, – дружелюбно откликнулся измайловец и поцеловал приятельнице руку. – Как поживает ваша милая собачка?

– О, мой дорогой! – Ольга Андреевна заметно помрачнела. – Я не могу говорить об этом без слёз. Её замучили желудочные колики…

Полина с трудом сдержала усмешку. Второй измайловец перехватил её взгляд и следом подавил улыбку. Когда обсуждение собачки закончилось, сменившись на что-то ещё более нелепое, Давид вышел вперёд и спросил:

– Вы нас не представите?..

– Ах да! – засуетилась её благородие. – Конечно, ваше сиятельство, конечно!.. Полина Семёновна Елагина. Чудесная барышня!.. Внучка моей приятельницы.

Оба лейб-гвардейца поцеловали ей руку, но девушка, привыкшая к светским манерам, не обратила на их галантность внимания. Вдруг Ольга Андреевна заговорила вновь:

– Мы с Полиной Семёновной находимся в поисках кавалеров, – начала она, смеясь, и приобняла Елагину за плечи. – Вы знаете, она у нас, бедняжка, не привыкла к мужскому вниманию…

– Ольга Андреевна, прошу вас, – миролюбиво попросила барышня и зарделась. Измайловцы переглянулись, и Давид посмотрел на неё с сочувствием.

– Но разве я лукавлю? – не унималась компаньонка и махнула рукой в сторону Павла Ивановича. Из двоих собеседников он, похоже, разделял её мировоззрение больше. – Милые мои! Разве в двадцать восемь уже не считаются старыми девами? Мы с Марией Дмитриевной не знаем, что и делать!

Когда в глазах Полины блеснули первые слезинки, друг Павла Ивановича вступился за неё:

– Считаете ли вы, что и со мной «надо что-то делать», ваше благородие? – спросил он как можно проще.

– А что же вы думаете, я сделаю для вас исключение, милый князь? – ничуть не смутилась склочница. – Вы услышите от меня то же самое, что и от всех остальных! И вам, и Полине Семёновне давно пора связать себя узами брака. Только я не понимаю, чего вы оба упрямитесь?..

Несмотря на то, как высоко Полина ценила свою выносливость, мужество отказало ей. Юная Елагина присела перед Ольгой Андреевной и лейб-гвардейцами в реверансе и быстрее, чем слёзы брызнули бы из глаз, скрылась от них на балконе.