Картвелеби

Впрочем, Тина сама вызвалась сопровождать их, от всей души уверяя сестру в своей преданности идеалам директрисы. И, коль средняя княжна редко чем-то так сильно загоралась, Саломея не чувствовала себя вправе отказывать ей в таком маленьком капризе. Конечно, она почти не сомневалась, что на уме у их белокурого ангела значились далеко не крестьянские дети. Это было бы слишком даже для неё! Но неужели у высоконравственной Тины появился поклонник?.. Окажись на её месте Нино, старшая сестра в этом даже не сомневалась бы!

Саломея окончательно убедилась в своих догадках, когда кучер въехал в Ахалкалаки, но не оставил позади и нескольких кварталов, как по сердечной просьбе княжны Джавашвили остановился у церкви на Тавлисуплеба и чуть не сбил на дороге ретивого мальчонку.

Мальчик направлялся в воскресную школу, действовавшую рядом с храмом на другой стороне улицы. Там как раз начались занятия под перезвон церковного колокола, и Тина увлечённо высунулась из окна, прижимая к сердцу корзинку со свежей выпечкой, аккуратно собранной ещё в Сакартвело.

– Даико, – с горящим взором промолвила Тина. – Давай… остановимся! Мне так хочется раздать этим детишкам пирожков!

– Милая, нас ведь ждёт Диана Асхатовна, – мягко, но требовательно напомнила сестра, но в последний момент в разговор вмешался Давид и выступил в поддержку средней княжны.

– Я думаю, что это прекрасная идея, – не скрывая растроганной улыбки, проговорил лейб-гвардеец. – Ничего плохого не случится, если мы немного опоздаем.

Саломея недоверчиво заморгала, когда Тина с несвойственным себе оживлением заспорила и с этим.

– О, нет-нет! Я не хочу, чтобы вы из-за меня заставляли Диану Асхатовну ждать! Поезжайте к ней, а на обратном пути заберёте меня у церкви. В конце концов… – Девушка безвинно пожала плечами. – Какая разница, какую школу я посещу? Главная моя цель – это помощь нуждающимся.

Давид и старшая из спутниц озадаченно переглянулись, но перечить не стали. Да и как откажешь столь невинному созданию, смотревшему так просительно выражением своих бездонных голубых глаз?

– Ну хорошо, хорошо! Иди, – не без ворчливых нот в голосе согласилась Саломея, и младшая сестра от всей души поцеловала её в щёчку, прежде чем с радостным визгом выбежала из кареты. – Но будь осторожна! Не потеряйся тут без нас!

– Не потеряюсь!

Дверь экипажа захлопнулась прямо перед носом «даико», и старший Циклаури, заметив её смятение, не сдержался от усмешки.

– У неё точно кто-то есть, – покачала головой молодая женщина, но потом заметила весёлое выражение на лице князя и сама улыбнулась ему в ответ. – Отец очень рассердится, если узнает обо всём! Он же как зеницу ока её бережёт…

– В её годы… – по-отечески рассмеялся Давид, – я бы удивился, если бы её мысли никто не занимал! Я бы сосватал ей своего младшего брата, но вы же понимаете…

– Нино, – сочувственно кивнула Саломея. – Да, понимаю.

Карета тронулась в путь и через некоторое время скрылась из виду, а Тина всё стояла посреди дороги с застывшей улыбкой на лице и никак не могла поверить в то, что решилась обмануть даико! Бессовестно прикрыться воскресной школой и её учениками, чтобы избавиться от нежелательного сопровождения сестры? Как… она только могла быть такой лицемеркой?

Княжна тряхнула белокурой копной волос, чтобы отогнать надоедливые мысли, и, погладив по курчавой головке пробежавшую мимо девчонку, не спеша свернула за угол. Место, которое она так рвалась посетить в Ахалкалаки без сестёр, брата и тем более отца, находилось всего в паре метров от церкви Святого Креста, так удачно подвернувшейся им по дороге.

Наверное, такое соседство не раз вызывало негодование и гнев священников и других церковнослужителей – ведь кто-то же додумался расположить рядом с собором… театр!

Тина улыбнулась краешком губ при мыслях об этих богохульниках, но осекла себя, вспомнив, как сама всего пару минут назад повела себя не лучше. Но… в их семье частенько твердили, что земные страсти не трогали среднюю княжну и что она, похоже, никогда ничего не желала со всей горячностью. Так вот вам пример того, что это была совершеннейшая чушь!

Стоило ей только оказаться у помпезного и броского храма Мельпомены – самого известного и посещаемого во всём Ахалкалаки, – как юная барышня почувствовала непередаваемый прилив сил. Сознание собственной греховности разукрасило её бледные щёки в нежный, румяный оттенок, и Тина с трудом подавила азартную улыбку, поднимаясь по высоким ступенькам к парадной двери.

Пёстрая афиша гласила, что театр закрыт на время дневных репетиций, но девушку это не смутило – ведь она знала, что в этом здании ей рады в любое время суток.

Она ещё раз в этом убедилась, когда, обойдя театр кругом, нашла чёрный вход и повернула ручку в надежде, что по ту сторону её обязательно кто-то ждал.