Картвелеби

– Суфражистки, – устало прикрыла веки Тина и в очередной раз поместила свою голову на коленях у матери. – Да, я помню.

Суфражизмом Татьяна увлекалась давно и уже много лет была горячей приверженкой этого течения. Время от времени она старалась втянуть в него и единственную дочь, но та не поддавалась ни в какую.

– Нам надо как-нибудь сходить с тобой на собрание, – не унималась прогрессивная maman. – Тебе понравится, как рассуждают наши сёстры.

– Это незаконно. Ты знаешь, maman?..

И в кого Тина уродилась такая разумная? Уж явно не в неё! Да и Георгий рассудительностью не страдал, раз позволил себе так увлечься русской актрисой при наличии жены и двух детей…

– Татьяна Анатольевна, прошу простить… можно?

Взоры обеих женщин непроизвольно обратились на дверь, в которой только что появился темноволосый молодой человек с подносом в руках. Боже, какие поразительные, голубые у него были глаза!.. Гогола – дублёрша, видимо, переложила эту обязанность на него и скрылась где-то в покоях антрепренёра, чьей любовницей с недавних пор являлась. При таком раскладе Гогола и сама бы заняла место Татьяны Анатольевны на театральных подмостках, если бы антрепренёр не оказался на редкость справедливым батони, ценившим прежде всего талант своих подопечных.

– Игорёк! Заходи-заходи, дорогой! Ух, какой горячий у тебя чай! – встрепенулась Татьяна, приветливо улыбнувшись гостю. Тина, размазавшая по лицу слёзы, беззвучно всхлипнула, наблюдая за тем, как maman радостно перенимала поднос из рук юноши и по-дружески справлялась, как у того обстояли дела.

Пока княжна ждала, когда её представят «Игорьку» – она водила знакомство со многими актёрами этого театра уже не первый год, но этого улыбчивого, голубоглазого парня видела впервые, – она позволила себе неслыханную дерзость, когда стала так откровенно его разглядывать.

Возможно, это разговоры с матерью о сёстрах и их женихах так на неё повлияли, но Тина заметила про себя украдкой – беспристрастным взглядом эстета и ценителя прекрасного, – что молодой человек был неплохо сложен, хоть и ростом не вышел. Сильные, загорелые руки, видимо, не раз имели дело с тяжёлым физическим трудом, а обветренное лицо пережило множество драк и уличных потасовок. От одной из них ему, похоже, и достался еле заметный шрам над верхней губой, но тот становился невиден, когда Игорь так широко и искренне улыбался своей ослепительной, белоснежной улыбкой. Тина не без удовольствия подумала, что эта роскошная улыбка зачастую адресовалась её матери.

– Опять мерзавка Гогола лодырничает, – покачала головой Татьяна, собрав руки на достаточно тонкой для её лет талии, – а ты рад стараться! Она же верёвки из тебя вьёт, дорогой мой!

– Бросьте, Татьяна Анатольевна! – весело отшутился Игорь. – Мне ведь несложно. Я всегда готов помочь.

Тина никогда не считала себя шибко привлекательной для противоположного пола, но ей внезапно очень захотелось, чтобы этот лучезарный юноша обратил на неё внимание. Испугавшись собственных мыслей, княжна поспешила ретироваться. Когда-нибудь она всё же научится воспринимать мужское общество чуть-чуть спокойнее, но этот день настанет ещё очень нескоро!

– Как, душа моя! – округлила глаза Татьяна. – Ты уже уходишь? Ты ведь только пришла…

– Мне нужно спешить, – засуетилась скромница и одной рукой ухватилась за ручку двери. – Сестра и её спутник вот-вот вернутся к церкви, чтобы забрать меня на обратном пути.

– Но позволь хоть познакомить тебя с Игорем Симоновичем! Игорёк, это моя…

– Дальняя родственница. Да, я наслышан о вас, – быстро нашёлся бойкий юноша и галантно поцеловал Тине руку. На ощупь его ладони казались чересчур шершавыми и такими же горячими, как раскалённый уголь. – Приятно познакомиться. Игорь Ривкин. Приехал к вам из Душетского уезда.

– Мне тоже. – Лёгкая дежурная улыбка при знакомстве, а мысли лишь об одном: ну и крепкое у него оказалось рукопожатие! – Валентина Георгиевна. Княжна Джавашвили.

– Игорь новенький в нашей труппе… несколько недель, как принят в неё, но меня уже покорил. Его невозможно не любить! – с гордостью поведала maman и поддела своего юного протеже в бок локтем. – Я хвалю его перед антрепренёром, хотя пока что ему достаются роли не выше второго плана. Но я впервые вижу такого талантливого мальчика, дорогая! Ты обязательно должна посетить одну из его постановок…

– Ах, ну бросьте, Татьяна Анатольевна! – смущённо зарделся мальчик. – Вы, как всегда, преувеличиваете…

Видя его неприкрытое стеснение и откровенное смущение при подобной похвале, Тина поняла, что робость стала понемногу отпускать её. Друг матери действительно принадлежал к тем поразительно искренним, жизнерадостным людям, солнечный свет от которых исходил в любое время дня и ночи. Такой трогательный в своей наверняка не самой лёгкой судьбе – еврейская фамилия, актёр на вторых ролях без гроша в кармане, – он ещё умудрялся не терять оптимизма и даже делился им с окружающими. Она невольно посмотрела на Игоря с большой теплотой и даже согласилась с матерью в том, что его было за что уважать.