Картвелеби

– Maman! – зарумянилась безвинная дочь. Ей и в голову не приходило рассматривать молодых Циклаури иначе, как своих названых братьев! Только мать этого почему-то не понимала.

Наблюдая за дочерью, Татьяна беспардонно откинулась на спинку стула, на котором сидела, и сокрушённо зацокала языком.

– Что, сёстры уже отвоевали себе? Один умный, другой красивый, так? Правильно помню? – Короткий кивок головы. – Ай, вот бесстыдницы! Всегда они тебя в стороне оставляют! А ты ведь ничем не хуже…

– Maman!

Тина почти прикрикнула на матушку, а ведь на этот раз та попала в самую суть. Всегда оставляют в стороне? А действительно, случалось ли когда-нибудь по-другому?..

Глаза княжны Джавашвили наполнились горючими слезами, и она уткнулась в коленки Татьяны Анатольевны, не сдерживая горестных рыданий. Женщина прижала дочь к себе и принялась успокаивать её, как только умела: гладила по волосам, приговаривала убаюкивающим шёпотом, но всё же не мешала Тине облегчать душу. Один бог знает, сколько ей пришлось держать всё это в себе!

– Они так красиво танцевали! – горько всхлипнула княжна, и её слёзы одна за другой закапали на изысканный пеньюар maman. – У меня даже дух захватывало! А я смотрела и не могла подойти, потому что papa не разрешил!

В какой-то момент несчастная перестала всхлипывать и подняла на мать своё заплаканное, но всё ещё ангелоподобное лицо:

– Ну в кого я такая болезненная?.. Почему я постоянно прикована к кровати, хотя papa, Вано и сёстры никогда ни на что не жалуются?!

Татьяна вложила в свой взгляд те ласку и любовь, на которые только была способна, и с нежностью обхватила белокурое личико дочери руками.

– Ах, моя золотая, если бы я знала… но зато я всех, кто посмеет тебя обидеть, загрызу до смерти. Будь уверена!

В своё время Татьяна потеряла голову из-за темпераментного грузинского князя, тяжело переживавшего разлад в семейной жизни. До Георгия успешная и талантливая актриса, перебывавшая содержанкой многих именитых личностей, никого не любила, но, когда она гастролировала в одном из тифлисских театров, звёзды сошлись, будто в роковом танце. Тогда она наплевала на наличие у него сына и дочери от законной жены и с какой-то мрачной решимостью родила ему ещё одну дочку. Первую и единственную свою дочку.

Роды проходили тяжело и стоили Татьяне возможности иметь детей в дальнейшем, но она не жаловалась даже на то, что ей пришлось на долгих три года уйти со сцены и перебиваться с хлеба на воду. Нет, она не винила ни в чём свою малышку – она искренне любила Тину всей глубиной своего бесхитростного развращённого сердца, – но зато до сих пор не простила предательства её отцу. Спустя полгода бурного романа этот лицемерный грузин вернулся к жене, поджав хвост, хотя это и было всё же вполне ожидаемо. Но того, что Георгий, уходя, заберёт у неё ещё и дочку – этого белокурого ангела с бархатными голубыми глазами точь-в-точь как у матери, – Татьяна не могла представить себе даже в самых страшных кошмарах. По правде сказать, с грузинами или иными горцами актриса, путешествовавшая в своё время по многим европейским столицам, встречалась впервые, однако навсегда после истории с Джавашвили запомнила: кавказец мог бросить тебя, но своего ребёнка – никогда.

Татьяна не догадывалась, каким чудом неверный муж уговорил свою Тамару – так, кажется, звали покойную княгиню – принять незаконнорождённую Тину, да ещё и представить её всем как свою собственную дочь. Легенду для общественности придумали красивую. Княгиня удалилась на целый год в одно из их центральных имений под Смоленском, а потом вернулась в Сакартвело уже с ребёнком. Её, Татьяну, тогда подмасливали чем могли – деньгами, дорогими подарками и даже виллой в Италии, – а затем просто пригрозили навредить дочери, если она добровольно не уберётся восвояси. В эти угрозы верилось с трудом, но любящая мать рисковать не стала и на долгие годы исчезла из жизни князя Джавашвили.

Через некоторое время до оскорблённой любовницы дошли слухи, что княгиня снова беременна – точно ли княгиня? – и что та в итоге умерла, рожая мужу дочку. К тому времени вновь успешная дива растолковала это не иначе, как бумеранг судьбы, отомстивший сполна за ту жестокость, с которой Тамара и Георгий обошлись с ней в своё время.

На этом круг бы окончательно сомкнулся – хотя Татьяну так или иначе посещали мысли о сладостной мести, которую обязательно подают холодной, – если бы в подростковом возрасте Тина, ясно видевшая свою непохожесть на сестёр, что-то не заподозрила. Тогда, в тринадцать лет, она вышла на материнский след, просмотрев втайне кое-какие отцовские бумаги. К счастью, ни сёстры, ни брат не догадывались о её истинном происхождении, но для самой Валентины ничто не могло стать больше прежним.

С тех пор они были неразлучны, хотя Георгий Шакроевич об этом не знал. Но догадывался?..

– Ничего-ничего, – заворчала женщина, возвращаясь в реальность из плена собственных мыслей. – Не нужны нам никакие женихи! Мы и сами справимся! Знаешь, во Франции, где я в последний раз гастролировала…