Картвелеби

– Чем вы тут занимаетесь, любезные мои? – с хитринкой подмигнул он Шалико и потрепал его по курчавой голове. – Чем вызвано столь романтическое уединение?

Нино стыдливо зарумянилась и почему-то притихла, поэтому юному Циклаури пришлось выдумывать правдоподобный предлог самому.

– Я рассказывал, какое занимательное собрание сочинений Гёте мне на днях прислал друг из гимназии. Обещался показать сегодня вечером, когда будем принимать вас у себя в Мцхете.

– Ты и правда пытаешься произвести впечатление благодаря скучному немцу? – покачал головой Вано, благо сильно понизив голос. – Эх, генацвале, всему тебя учить надо!

Шалико еле заметно повёл бровями, но спорить не стал, а просто сменил тему:

– Отец ждёт не дождётся сегодняшнего вечера. Он взял в дом новую кухарку, а готовит она просто божественно. Хочет похвастаться перед Георгием Шакроевичем!..

– А почему Давид Константинович такой печальный? – перебила их Нино и кивнула в сторону парадной двери. – Что стряслось?

– Думаю, то же самое, что и с нашей Саломеей Георгиевной, – глубокомысленно заметил Вано и резко посерьёзнел. Очевидно, эта тема уже давно стала для него такой же болезненной.

– А невест Константин Сосоевич не подбирает? – спросил он у младшего брата Давида, но всё ещё имел крайне озабоченный вид.

– Подбирает, но ему как будто всё равно. А особенно после того визита в Ахалкалакскую школу – словно в воду опущенный.

Все трое переглянулись, но озвучивать общих мыслей не решились и просто промолчали.

А дел перед вечерним приёмом на самом деле оказалось невпроворот!..

***

Мцхета, получившая своё название в честь города, откуда были родом старый князь Циклаури и его супруга, не уступала Сакартвело в размерах и роскоши, но снаружи была устроена более патриархально, по-кавказски. Дариа Давидовна, с любовью занимавшаяся садоводством, разводила акации, пионы и другие садовые цветы, так что аллея рядом с домом утопала в самой разнообразной листве. Ламара очень хвалилась своей любовью к уединению и зачастую убегала в сад, чтобы предаваться там излюбленной меланхолии, но и остальные обитатели поместья очень гордились своим пышным цветником. Константин Сосоевич и вовсе утверждал, что во всей округе только у него водились самые редкие и самые прекрасные растения Грузии.

Апофеозом горячего увлечения Дарии Давидовны служила аккуратная деревянная теплица, связанная с основным зданием настилом, который уходил прямиком к террасе на заднем дворе. Зачастую княгиня Циклаури терялась во времени и пространстве, когда уходила в свой укромный зелёный уголок за домом. К тому же в столь палящую летнюю погоду, что стояла последние несколько дней, там всегда царила освежающая прохлада.

Приняв во внимание непогодь, Георгий Шакроевич с семьёй явились только к пяти часам вечера, когда жара обычно спадала, но прогадали в одном: на смену зною пришла духота. Пусть солнце всё ещё и светило высоко в небе…

– Кажется, сегодня наступил самый жаркий день в году, – досадливо покачала головой хозяйка Мцхеты – полная светловолосая женщина чуть старше пятидесяти лет – и вышла встречать дорогих гостей у входа в свою легендарную теплицу.

Будто в тумане Тина наблюдала за тем, как её отец галантно целовал княгине руку, хлопал по спине её мужа и расщедрился на комплимент их прекрасным сыновьям, успехам которых не переставал удивляться. В ответ Константин Сосоевич что-то сказал про Вано и его стихи, отметил красоту Саломеи и выразил свою радость, что его приглашение принял также и её супруг, но Тина не вникала дословно, пока кто-то настойчиво не дёрнул её за рукав платья.

– О, чемо карго, как я рада тебя видеть! – заюлила Ламара, строившая из себя её горячую подругу уже не один год. Таким образом средняя Циклаури пыталась подобраться поближе к Вано, который в упор её не замечал. – Мы не виделись всего пару дней, а мне уже столько всего хочется с тобой обсудить!

Тину так и подмывало спросить, что именно они могли обсуждать, когда обычно не находили и двух тем для разговора, но положение спасли младшая сестра и Шалико Константинович.

– Ты опять изводишь наших гостей своей навязчивостью, а, даико? – покачал головой старший брат, в голосе которого читалась снисходительная нежность к непутёвой сестрице.

– Ты чуть-чуть ошиблась, генацвале, – заговорщицки подмигнула Нино. – Наша Тина не носит усов или сапог со шпорами!.. Даже фраков не носит! Разве она может быть тебе интересна?

Тина видела, что Шалико с трудом сдерживал смех, и поспорила бы на что угодно, что он пожал бы Нино руку, если бы позволяли приличия. Ламара демонстративно фыркнула и, высоко задрав нос, проплыла в гордом одиночестве к дому, к которому шли их родители. У теплицы кроме них остались Саломея и Пето, которые обменивались общими фразами с Давидом. Софико только что выбежала из дома, кинулась к ним навстречу через аллею и повисла у Нино на шее: