Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Фанторп, заклинаю — там уже кто-то идет… Скажите, что все обошлось, что это случайность — что угодно. Нельзя, чтобы это получило огласку.

Фанторп понимающе кивнул. Он обернулся к двери, в которую уже просунул голову перепуганный нубиец.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы шутим.

Опаска и озадаченность на темном лице изгладились, белозубо сверкнула широкая ухмылка. Мальчик кивнул и пропал.

— Тут уладили, — сказал Фанторп. — Не думаю, чтобы кто-нибудь еще слышал. Это было не громче хлопнувшей пробки. Теперь вот что…

Но теперь, пугая его, Жаклин разразилась истерикой.

— Господи, я хочу умереть… Я убью себя. Мне лучше умереть. Что же я наделала… что я наделала…

К ней поспешила Корнелия:

— Тише, дорогая, тише.

Подняв искаженное болью, взмокшее лицо, Саймон твердо сказал:

— Уведите ее отсюда. Ради Бога, уведите! Отведите ее в каюту, Фанторп. Мисс Робсон, пожалуйста, приведите к ней вашу сиделку. — Он с мольбой глядел на них обоих. — Не оставляйте ее, пока не убедитесь, что сиделка смотрит за ней и она в безопасности. Потом поднимайте старину Бесснера и ведите сюда. И не дай Бог, если что-нибудь узнает моя жена.

Джим Фанторп понятливо кивнул. В крайних обстоятельствах молодой человек проявил выдержку и расторопность.

Взяв Жаклин под руки, они с Корнелией вывели ее, рыдающую и отбивающуюся, из салона и довели до каюты. Тут с ней стало совсем трудно справиться. Она вырывалась, все безутешнее рыдала.

— Утоплюсь… утоплюсь… Какая мне теперь жизнь… Ах, Саймон… Саймон…

Фанторп сказал Корнелии:

— Ступайте-ка за мисс Бауэрз. Я пока побуду с ней.

Кивнув, Корнелия убежала.

Тут же Жаклин вцепилась в Фанторпа.

— Нога! У него идет кровь… Он умрет от потери крови. Мне надо к нему… Ах, Саймон, Саймон… Как же я могла?

Снова она сорвалась в крик. Фанторп твердым голосом сказал:

— Спокойно. Спокойно. С ним все обойдется.

Она стала вырываться.

— Пустите! Я брошусь в воду… Дайте мне убить себя!

Держа ее за плечи, Фанторп усадил ее на постель.

— Вы должны остаться здесь. Не шумите. Возьмите себя в руки. Говорю вам, все будете хорошо.

Утешало, что безумица как-то совладала с собой, но вздохнул он с облегчением лишь тогда, когда портьеры раздвинулись и в сопровождении Корнелии вошла знающая свое дело мисс Бауэрз, затянутая в ужасающее кимоно.

— Так, — сказала мисс Бауэрз бодрым голосом, — что тут у вас?

Она приступила к своим обязанностям, не выказав и тени тревоги или удивления.

Поручив девушку умелому надзору, Фанторп, успокоившись, поспешил к каюте доктора Бесснера. Он постучал и сразу вошел.

— Доктор Бесснер?

Громогласный храп, и испуганный голос откликнулся:

— So?[312] Что такое?

Фанторп уже включил свет. Доктор смотрел на него, по-совиному моргая.

— Дойл. В него стреляли. Мисс де Бельфор стреляла. Он в салоне. Вы можете пойти?

Тучный доктор среагировал незамедлительно. Он задал несколько отрывистых вопросов, натянул халат, сунул ноги в шлепанцы, взял обязательный саквояжик и вместе с Фанторпом направился в салон.

Между тем Саймон смог открыть ближайшее к нему окно. Приклонив к раме голову, он вдыхал свежий воздух. Лицо у него было мертвенно-бледным.

Доктор Бесснер подошел к нему.

— На? So? Что у нас здесь?

Набухший от крови носовой платок лежал на ковре, уже отмеченном темным пятном.

Осмотр сопровождался ворчаньем и восклицаниями на немецком языке.

— Да, дело плохо… Кость задета. Большая потеря крови. Герр Фанторп, мы должны оба отвести его в мою каюту. So — вот так. Он не может идти. Мы должны нести его — вот так.

Они уже подняли его, когда в дверях появилась Корнелия.

— A-а, это вы. Gut[313]. Идите с нами. Мне нужна помощь. Вы справитесь лучше, чем мой товарищ. Он заранее бледнеет.

Фанторп выдавил слабую улыбку.

— Не нужно позвать мисс Бауэрз? — спросил он.

Доктор Бесснер бросил на Корнелию оценивающий взгляд.

— Вы очень хорошо справитесь, фройляйн, — объявил он. — Вы не падаете в обморок, не делаете глупостей — nein[314].

— Я все сделаю, как вы скажете, — с готовностью подтвердила Корнелия.

Доктор Бесснер удовлетворенно кивнул.

Процессия вышла на палубу.

Следующие десять минут были посвящены хирургическим манипуляциям, и они совсем не пришлись по вкусу мистеру Джиму Фанторпу. Ему было неловко, что Корнелия обнаружила большее присутствие духа.

— So, на большее я не способен, — заявил доктор Бесснер, окончив. — Вы держались героем, мой друг. — Он одобрительно потрепал Саймона по плечу. Потом закатал ему рукав сорочки и достал шприц. — Сейчас я сделаю вам укол для сна. Ваша жена — как быть с нею?

Саймон слабо отозвался:

— Она не должна знать до утра. И, — продолжал он, — не вините ни в чем Джеки. Я сам виноват. Я безобразно обошелся с нею. Бедняга… она не ведала, что творит.

Доктор Бесснер понимающе кивнул.

— Да, да, я понимаю…

— Я виноват… — настаивал Саймон. Он перевел взгляд на Корнелию. — Кому-нибудь нужно остаться с ней. Она может… навредить себе…

Доктор Бесснер ввел иглу. Ровным, уверенным голосом Корнелия сказала:

— Не беспокойтесь, мистер Дойл. Мисс Бауэрз останется с ней на всю ночь.