Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

Бесснер рассказал об истерике Жаклин и обстоятельствах, что вынудили сдать ее под надзор мисс Бауэрз.

— И я думаю, что мисс Бауэрз — я уверен! — оставалась с нею всю ночь.

— Если так, это упрощает дело.

— Кто обнаружил преступление? — спросил Пуаро.

— Горничная миссис Дойл, Луиза Бурже. Как обычно, она пришла ее будить, нашла мертвой, выбежала и без чувств упала на руки проходившему стюарду. Тот пошел к администратору, администратор — ко мне. Я вызвал Бесснера и направился к вам.

Пуаро кивнул.

Рейс сказал:

— Надо известить Дойла. Вы говорите, он еще спит?

Бесснер кивнул:

— Да, он еще спит у меня в каюте. Я дал ему сильное снотворное ночью.

Рейс повернулся к Пуаро.

— Что ж, — сказал он, — больше нет нужды задерживать доктора, да? Благодарю вас, доктор.

Бесснер встал.

— Я пойду завтракать, да. Потом я вернусь к себе в каюту и посмотрю, не проснулся ли мистер Дойл.

— Благодарю вас.

Бесснер вышел. Оставшиеся подняли глаза друг на друга.

— Итак, какие соображения, Пуаро? — спросил Рейс. — Вы тут главный. Жду распоряжений. Говорите, что делать.

Пуаро поклоном выразил согласие.

— Eh bien, — сказал он, — нам нужно наладить следственную комиссию. В первую очередь, я полагаю, нужно восстановить истинную картину происшедшего этой ночью. То есть нам следует расспросить Фанторпа и мисс Робсон, действительных свидетелей случившегося. Исчезновение револьвера — это очень существенно.

Рейс позвонил и отдал стюарду поручение.

Вздохнув, Пуаро покачал головой.

— Скверно, — пробормотал он. — Скверно.

— У вас есть какие-нибудь соображения? — полюбопытствовал Рейс.

— Они противоречат одно другому. Я пока не утряс их, не привел в порядок. Факт остается фактом: эта девушка ненавидела Линит Дойл и хотела ее убить.

— Вы думаете, она способна на это?

— Я думаю — да. — В голосе Пуаро звучало сомнение.

— Но не таким способом — это вас и сбивает с толку, верно? Не могла она в темноте прокрасться в каюту и пристрелить спящую. Такое хладнокровие кажется вам неправдоподобным, да?

— В известном смысле.

— Вы считаете, что эта девушка, Жаклин де Бельфор, не способна на преднамеренное хладнокровное убийство?

— Знаете, я не уверен, — медленно произнес Пуаро. — Задумать — да, могла. Но я не уверен, что она могла исполнить это…

Рейс кивнул.

— Понятно… Бесснер говорит, что она никак не могла это сделать.

— Если так, то здесь все чисто. Будем надеяться, что это так. — Пуаро помедлил и простодушно добавил: — Я буду рад, если это так, потому что я очень сочувствую малышке.

Открылась дверь, и вошли Фанторп и Корнелия, за ними — Бесснер.

Задыхаясь от волнения, Корнелия заговорила:

— Ужас какой! Бедная, бедная миссис Дойл! Такая прелестная. Каким злодеем надо быть, чтобы поднять на нее руку. А мистер Дойл — он сойдет с ума, когда узнает! Как он боялся ночью, чтобы она не узнала о его ране!

— Мы как раз хотим, чтобы вы рассказали нам обо всем, мисс Робсон, — сказал Рейс. — Мы хотим точно знать, что случилось ночью.

Сначала Корнелия сбивалась, но два-три вопроса Пуаро выправили дело.

— Да, да, понимаю: после бриджа мадам Дойл ушла к себе в каюту. Только сразу ли она пошла в каюту?

— Сразу, — сказал Рейс. — Я сам видел. У ее двери я пожелал ей доброй ночи.

— Когда это было?

— Господи, я не знаю, — ответила Корнелия.

— Было двадцать минут двенадцатого, — сказал Рейс.

— Bien. Значит, в двадцать минут двенадцатого мадам Дойл была жива и невредима. В это время в салоне были — кто?

Фанторп ответил:

— Дойл был. Мисс де Бельфор. И мы с мисс Робсон.

— Правильно, — подтвердила Корнелия. — Пеннингтон допил свой стакан и ушел следом.

— Не намного позже?

— Нет, три-четыре минуты спустя.

— Стало быть, до половины двенадцатого?

— О да!

— Итак, в салоне остались вы, мадемуазель Робсон, мадемуазель де Бельфор, мосье Дойл и мосье Фанторп. Чем вы все занимались?

— Мистер Фанторп читал. У меня была вышивка. Мисс де Бельфор… она…

Фанторп пришел на выручку:

— Она много пила.

— Да, — подтвердила Корнелия. — Она в основном говорила со мной, расспрашивала про домашнюю жизнь. А сама обращалась хоть и ко мне, но как бы в расчете на мистера Дойла. Он злился на нее, но ничего не говорил. Я думаю, он думал, что она сама остынет, если он отмолчится.

— А она не остывала?

Корнелия помотала головой.

— Раз-другой я пыталась уйти, но она задержала меня, и мне все время было очень не по себе. Потом мистер Фанторп встал и вышел…

— Неудобно получалось, — сказал Фанторп. — Я подумал: лучше я тихо уйду. Мисс де Бельфор откровенно устраивала сцену.

— И тут она вынула револьвер, — продолжала Корнелия, — мистер Дойл вскочил, чтобы отобрать, но произошел выстрел и его ранило в ногу; тогда она разрыдалась, стала кричать, а я перепугалась до смерти и побежала за мистером Фанторпом, и он вернулся со мной, и мистер Дойл просил не поднимать шума, но мальчик-нубиец услышал выстрел и пришел, и мистер Фанторп сказал ему, что все обошлось; потом мы отвели Жаклин в ее каюту, и мистер Фанторп оставался с ней, пока я ходила за мисс Бауэрз.

Корнелия смолкла и перевела дух.

— В какое время это было? — спросил Рейс.