Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Господи, я не знаю, — сказала Корнелия, но Фанторп незамедлительно ответил:

— Что-нибудь около двадцати минут первого. Я знаю, что было ровно половина первого, когда я наконец добрался до своей каюты.

— Относительно некоторых вещей я должен быть совершенно уверен, — сказал Пуаро. — Когда мадам Дойл ушла, кто-нибудь из вас выходил из салона?

— Никто.

— Вы совершенно уверены в том, что мадемуазель де Бельфор вообще не выходила из салона?

— Абсолютно уверен, — сразу ответил Фанторп. — Ни Дойл, ни мисс де Бельфор, ни мы с мисс Робсон — никто не выходил из салона.

— Хорошо. Из этого следует, что, скажем, до двадцати минут первого мадемуазель де Бельфор никак не могла застрелить мадам Дойл. Вы, мадемуазель Робсон, ходили за мадемуазель Бауэрз. Все это время мадемуазель де Бельфор была одна у себя в каюте?

— Нет, с ней оставался мистер Фанторп.

— Хорошо. Пока у мадемуазель де Бельфор полное алиби. Следующей мы пригласим мадемуазель Бауэрз, но прежде мне нужно спросить вас еще кое о чем. Мосье Дойл, вы говорите, очень тревожился о том, чтобы мадемуазель де Бельфор не оставляли одну. Как вы считаете, он боялся, что она задумывает еще какое-нибудь безрассудство?

— Именно так, — сказал Фанторп.

— Он, очевидно, боялся, что она представляет опасность для мадам Дойл?

— Нет. — Фанторп замотал головой. — Вряд ли он об этом задумывался. Я думаю, он боялся, что она… э-э… может что-нибудь сделать с собою.

— Самоубийство?

— Да. Понимаете, хмель слетел, и она рвала на себе волосы. Была само раскаяние. Все время повторяла, что хочет умереть.

Корнелия вставила, смущаясь:

— Мне кажется, он сильно тревожился за нее. Он говорил замечательные слова. Говорил, что это его вина — он плохо обошелся с ней. Он… в самом деле замечательно себя вел.

Эркюль Пуаро задумчиво кивнул.

— Теперь насчет револьвера, — продолжал он. — Как с ним было?

— Она его выронила, — сказала Корнелия.

— А потом?

Фанторп рассказал, как он вернулся за ним, но нигде не мог найти.

— Ага! — сказал Пуаро. — Потихоньку добираемся. Прошу вас, будьте очень внимательны… Опишите в точности, как все было.

— Мисс де Бельфор уронила револьвер. Потом ногой отшвырнула его.

— Он был ей ненавистен, — объяснила Корнелия. — Я представляю себе, что она чувствовала.

— И револьвер, вы говорите, скользнул под диван.

Теперь — внимание. Прежде чем уйти, мадемуазель де Бельфор не брала оттуда револьвер?

Фанторп и Корнелия в один голос отвечали отрицательно.

— Precistment[320] Поймите, я только добиваюсь точности. Итак, выясняется: когда мадемуазель де Бельфор ушла из салона, револьвер лежал под диваном, а поскольку мадемуазель де Бельфор не оставляли одну — с нею были по очереди мосье Фанторп, мадемуазель Робсон и мадемуазель Бауэрз, — завладеть им позже она тоже не могла. В какое время вы вернулись за ним, мосье Фанторп?

— Почти в половине первого.

— А пока вы с доктором Бесснером несли Дойла из салона в каюту и потом вернулись за револьвером — сколько времени прошло?

— Минут пять — может, чуть больше.

— Значит, в эти пять минут кто-то забрал револьвер из-под дивана. И этот «кто-то» не мадемуазель де Бельфор. Кто же? По всей вероятности, забравший револьвер и был убийцей мадам Дойл. Можно также допустить, что предшествующую сцену этот человек подслушал либо подглядел.

— Не понимаю, из чего вы это заключаете, — возразил Фанторп.

— Я заключаю это, — сказал Эркюль Пуаро, — из ваших слов: что револьвер был под диваном, его не было видно. Поэтому маловероятно, что его обнаружили случайно. Забравший знал, где он лежит. Значит, кто-то еще участвовал в этом эпизоде.

Фанторп замотал головой.

— Я никого не видел, когда перед самым выстрелом вышел на палубу.

— Вы ведь вышли на правый борт?

— Да, по этому борту моя каюта.

— А если бы кто-то заглядывал в салон с левого борта — вы бы его не увидели?

— Не увидел бы, — признал Фанторп.

— Кто-нибудь слышал выстрел, кроме мальчика-нубийца?

— Никто, насколько я знаю.

Фанторп продолжал:

— Понимаете, все окна там были закрыты. Мисс Ван Шуйлер с вечера жаловалась на сквозняк. Двери тоже были закрыты. Я вообще сомневаюсь, чтобы в том звуке можно было распознать выстрел. Так, пробка хлопнула.

Рейс сказал:

— И никто, насколько я понимаю, не слышал другого выстрела — которым была убита миссис Дойл.

— Этим займемся чуть позже, — сказал Пуаро. — Пока же мы разбираемся с мадемуазель де Бельфор. Пора переговорить с мадемуазель Бауэрз. Но прежде чем вы уйдете, — он жестом остановил Фанторпа и Корнелию, — скажите о себе несколько слов, чтобы не было нужды посылать за вами снова. Сначала вы, мосье, — ваше полное имя?

— Джеймс Лечдейл Файторп.

— Адрес?

— Гласмор-хаус, Маркит Доннингтон, Нортгемптоншир.

— Ваша профессия?

— Я адвокат.

— С какой целью приехали в эту страну?

Наступила пауза. Впервые апатичный мистер Фанторп казался озадаченным. Наконец он только что не промямлил:

— Э-э… с развлекательной… целью.

— Ага! — сказал Пуаро. — Вы в отпуске — так?

— Э-э… да.

— Очень хорошо, мосье Фанторп. Будьте любезны, изложите вкратце, что вы делали ночью после событий, о которых тут шла речь?

— Отправился спать.

— Это было?..