Кастерширская осада

Пухлощёкий подросток с необычно большой головой нехотя взял блюдо и кувшин с вином и направился к крытой галерее. Яромир осторожно последовал за ним, стараясь, чтобы тот его не заметил. За поворотом галереи юноша нагнал неторопливого пажа, оглушил его ударом рукоятки факела, затем быстро переоделся в его одежду, связал пажа своим поясом и затолкал его в тёмный простенок. Затем Яромир взял блюдо с едой и кувшин и пошёл по галерее, внимательно вглядываясь в полумрак, грязного прохода. Пройдя несколько лестниц и комнат, он оказался в большом зале. Не зная, куда далее идти, Яромир в нерешительности подался в крайнюю левую дверь и нос к носу столкнулся с рыцарем Кренсилом.

— Ты куда это собрался, паж? — грозно осведомился рыцарь.

Юный Яромир чуть было не бросился бежать прочь от страха, но быстро собрался и ответил:

— Я несу еду в покои пленницы, сэр.

Рыцарь поморщился и замахнулся на юношу, явно собираясь дать ему затрещину, но передумал.

— Ты, верно, не проспался с утра! Велю повару Дарнату хорошенько наказать тебя за то, что шатаешься без дела! Вон дверь в покои, но не пленницы, а хозяйки! Понял?

— Простите, сэр, — пролепетал Яромир, дрожа от страха, и кинулся к двери, на которую указал рыцарь.

Поднявшись по широкой винтовой лестнице, юноша прошёл по коридору до самого конца, затем поднялся ещё на один этаж, и перед ним возник стражник с алебардой в чёрно-красном сюркоте.

— Ты верно новенький? — спросил стражник, — Что-то я тебя раньше не видел.

— Еда для пленни… для хозяйки, — поправил себя Яромир, стараясь вести себя как можно уверенней.

Страж впустил юношу в богато убранные покои, где находилась Ольга. У Яромира, с детства не видавшего ничего ценнее икон в сельской церкви, голова пошла кругом от великолепия. В углу на ложе, убранном парчой и шёлком, он увидел Ольгу, бледную и заплаканную. Увидев Яромира живым и невредимым, она сначала бросилась к нему, но потом остановилась в нерешительности, опасаясь, как бы и этот молодой человек не оказался подкупленным Лихтенштейном.

— Не бойтесь, — произнёс Яромир, — я принёс вам добрые вести от Яна, он здесь, он хочет вас спасти!

— Но разве не он предал меря в руки Лихтенштейна? — недоверчиво спросила Ольга.

— Нет, что вы! — воскликнул удивлённый юноша, — Он предан вам всей душой, он жаждет спасти вас! Верьте, он никогда бы не посмел и мыслить о предательстве. Я здесь, чтобы выяснить, что с вами.

— Значит, Лихтенштейн врал, что это Ян провёл его людей в деревню и убил тебя?

— Именно так! Я был с Яном всё время, он и не мог этого сделать!

— Передай Яну, — сказало Ольга тихим голосом, в котором слышались печаль и сомнения, — что если он любит меня, то пусть докажет это делом.

— Поверьте, он сделает всё, чтобы спасти вас! Но мне нужно уходить, иначе меня могут заподозрить и тогда всё пропало.

С этими словами Яромир покинул покои Ольги, и, уже ни от кого не скрываясь, вышел на двор, а затем и выбрался из крепости тем же путём, каким и попал внутрь. В заветной ложбине его ждал казак Петро. Вместе они добрались до безопасного места, где их ждали остальные. Смышлёный глазастый парень рассказал казакам и Яну всё что видел и слышал в крепости. Он подробно описал весь замок, всё что он разглядел, рассказал, сколько примерно в замке стражи, слуг, а главное сообщил о метательных орудиях, расположенных во дворе в подлой боеготовности. Не умолчал он и о том, что ему сказала Ольга.

— Ну и змея ж ций Лихтенштейн! Ей Богу выю ему скучу! — в сердцах восклицал казак Греценко, не терпевший никакой лжи.

— Потерпи, брат, скоро уси в дело пийдем, — ободрил его Василь Рубенко, — пан полковник и пан генерал скоро прийдут, вот добра сичь буде!

— Спасибо тебе Яромир, в век не забуду, — сказал Ян, кладя руку на плечо юноши, который был безмерно счастлив и горд тем, что смог отличиться.

И так, узнав всё, что было нужно, казаки стали придумывать способ, как им освободить Ольгу и расквитаться с лжецом бароном. Однако судьбе было угодно распорядиться по-своему.

* * *

Когда день пошёл на убыль, заскрипели петли ворот, затрещали цепи, опускавшие мост и поднимавшие решётки. В крепость ворвалась кавалькада из полусотни оборванных грязных людей, вооружённых длинными ножами, топорами, пиками, самопалами, луками и другим оружием. Их лица были уродливы от шрамов, каторжных отметин, болезней и постоянного пьянства. Это был сброд из дезертиров, разбойников, беглых преступников и просто любителей лёгкой наживы, беззастенчиво грабивших и побуждавших к бунту округу. Этих людей прислал Сайкс, чтобы барон Лихтенштейн удостоверился в его поддержке.