Кастро Алвес

надежда на лучшие дни. Аленкар был растроган, почувствовав, что перед ним

незаурядный талант. И, сообразно своей живой натуре, он решил немедленно опуб-

ликовать произведения поэта, познакомить с ними публику. Аленкар отправляет Кастро

Алвеса к Ма-шадо де Ассис, который тоже может повлиять на судьбу писателя. Он дает

ему письмо к Машадо *, которое несколько дней спустя будет опубликовано и прикует

к поэту внимание всего Рио-де-Жанейро.

В день карнавала, когда народ поет и танцует на улицах, Машадо приходит к Кастро

Алвесу в гости

90

1 Тижука в то время была предместьем Рио-де-Жанейро; ныне это один из районов

города.

91

ницу, где поэт и Эужения прячут свою любовь. Машадо выслушивает драму, стихи.

И даже этот сдержанный человек с недоверчивым и тяжелым характером соблазняется

новой поэзией с севера. Без избытка чувств, свойственного Аленкару, без его стре-

мительности, романист из Рио-де-Жанейро разбирает творчество Кастро Алвеса в

своем письме к Аленкару. Он не удерживается временами и от менторского тона, но все

же Кастро Алвес завоевал восхищение даже этого человека, столь далекого от

основных тем его поэзии, — это один из крупных успехов молодого поэта. Ответное

письмо Машадо де Ассис Аленкару было также опубликовано *. И пресса Рио-де-

Жанейро широко открыла свои страницы для поэта. Литературные круги приняли его в

свою среду, ведь он был рекомендован двумя самыми уважаемыми представителями

признанной литературы. Повсюду приветствовали его талант, декламировали его

стихи, печатали их в газетах. Ему подражали *, поэзия его стала господствующей.

Эмилио Залуар, поэт, который уже посвящал стихи Эужении Кама-ре, теперь устроил

банкет в честь Кастро Алвеса. На нем присутствовали самые известные литераторы.

Поэта поселил у себя Луис Корнелио дос Сантос, его друг по Ресифе, учившийся

там с ним на одном курсе. Однако его подлинным очагом в Рио-де-Жанейро была

гостиница, где жила Эужения. Там он проводил свои вечера. Днем же почти все время

он бывал в редакции газеты «Диарио до Рио-де-Жанейро», где читал «Гонзагу»

многочисленной аудитории. Хотя драма пользуется большим успехом у литераторов,

Фуртадо Коэльо отказывается поставить ее на сцене. Возможно, подруга, что

выдающийся актер так и не простил поэту, что тот забрал у него первую актрису,

которая была к тому же матерью его дочери. И теперь он воспользовался

возможностью отомстить. Кастро Алвес решает уехать отсюда в Сан-Пауло.

Однако ему еще остается самое главное — вступить и здесь в общение с народом.

Он имел в Рио успех среди интеллигенции, в прессе, у артистов. Те-

91

перь следовало донести свое искусство до простого народа.

И вот, прежде чем уехать, подруга, — в день, когда город отмечает празднествами и

уличными шествиями победу при Умайте ', — он появляется на балконе редакции

«Диарио до Рио-де-Жанейро», очень бледный и очень красивый, и декламирует для

толпы, которая проходит по улицам. И народ Рио-де-Жанейро приветствует его такими

же горячими аплодисментами, как в Баие и Ресифе. Этот народ привык к поэзии

Казимиро де Абреу, который в красивых строфах оплакивал любовь, и сейчас голос,

который принесся с севера, звучит для него, как горн, как барабанный бой, этот

замечательный мужественный голос:

От вольных кондоров я жду ответа, Свободный ветер пусть ответит мне: За что и

кем ведется битва эта И чьи знамена реют в вышине?

Идут на битву строем легионы: То на тирана двинулся народ. Форты штурмует он и

бастионы, — Уже насилья зыблется оплот.

И вот кровавый деспот уступает: Его сломил народ своим мечом. Так пусть теперь

свобода воссияет, Как солнце в этом небе голубом!

Летящий с севера кондор попадает, подруга, в объятья народа. Такова его судьба,

здесь, там, и дальше, на севере и на юге, вчера, сегодня и завтра.

1 Сражение у прохода Умаита на реке Парагвай произошло между бразильскими и

парагвайскими войсками 19 февраля 1868 года. Бразильская эскадра, поддержанная

наземными войсками, одержала победу, форсировав проход Умаита и нанеся

парагвайцам большой урон.

91

Куда бы ни был я судьбой заброшен. Тебя, Сан-Пауло, мне не забыть...

Солнце, встречая поэта, освещает улицы Сан-Пауло, моя негритянка. По этим

улицам ступали великие люди, под сводами его факультета права звучали самые

выдающиеся голоса Бразилии. Три таких имени, подруга, ты можешь прочесть на

мемориальных досках, которые студенты укрепили впоследствии на стенах этого дома

знания: Алварес де Азеведо, Фагундес Варела и Кастро Алвес. Вокруг этих имен

объединились многие другие, и из Сан-Пауло по всей Бразилии разносились песни

любви и свободы, самые нежные и самые сильные.

При Алваресе де Азеведо Сан-Пауло переживал период романтики, эпоху

галлюцинаций. Его гений создал особую атмосферу в этом городе, где безраздельно

господствовала романтическая литература. Появившийся позднее Фагундес Варела

укрепил эту славу города — студенты в тавернах, студенты, ведущие женщин по

улицам, чтобы уединиться с ними

92

на кладбищах, — таковы типичные картины того времени. Самоубийство в

двадцать лет после осознания мира красоты — такова примерно была формула жизни,