Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Этот процесс был частью психологической деградации, которая усиливала стигматизацию и полное подчинение. Сотрудничество с высшей кастой случалось от безысходности и лишь в надежде дожить до следующего дня. Нацисты в Германии и плантаторы на авторитарном Юге сеяли раздор среди подчиненной касты, создав иерархию среди пленников, вознаграждая тех, кто отождествлял себя с угнетателем, а не с угнетенным, и кто сообщал им о любых заговорах побега или восстания… Они выбирали пленника, которого, как им казалось, они могли контролировать, и возвышали этого человека над другими.

В нацистских трудовых лагерях именно капо, главный еврей в каждом бараке пленников, должен был поднять всех к пяти утра и следить за соблюдением дисциплины. Взамен он получал отдельную койку или другие скудные привилегии. На американском Юге эту роль выполнял надсмотрщик рабов, главный негр, задававший темп выполняемой работе и выполнявший задачу присматривать за другими и дисциплинировать их по мере необходимости.

Доминирующая каста часто заставляла своих пленников наказывать друг друга или избавляться от жертв под наблюдением мучителей. В нацистской Германии не охранники СС сажали пленных в печи. Эта мрачная грязная обязанность ложилась на плечи заключенных. Тела людей, умерших накануне вечером, собирали не эсэсовцы. Эту работу отдали заключенным. На юге Америки черных мужчин заставляли бить своих товарищей-рабов или держать ноги и руки лежащего под кнутом мужчины, женщины или ребенка. Позже, когда линчевание стало основным средством террора, именно черные люди проводили линчевание и сообщали семье жертвы или черному гробовщику, когда им будет разрешено снять с дерева то, что осталось от тела.

* * *

Однажды в середине восемнадцатого века старейшина пресвитерианской церкви проходил через клочок заставленной бревенчатыми хижинами земли в рабской провинции американского Юга, когда услышал то, что назвал «звуками убийства». Он поехал в том направлении и обнаружил «обнаженного чернокожего мужчину, подвешенного за руки к ветке дерева, его ноги были скованы вместе, а сосновый поручень был положен одним концом на цепь между его ногами, а другим – на землю, чтобы поддержать его». Надзиратель нанес четыреста ударов плетью по телу мужчины. «Затем ужасно израненного раба подхватили и отправили на попечение врача», – сказал пресвитерианский старейшина.

Старейшина спросил надсмотрщика, одного из тех, что причинили это зло другому человеку, «за какое преступление несчастному пришлось ответить столь сурово». Ему сказали, что невольник сделал замечание, которое не соответствовало его положению. Это началось с того, что хозяин сказал, что ряды кукурузы, посаженные рабом, получились неровными. Порабощенный высказал свое мнение. «Масса, на кривом ряду растет так же много кукурузы, как на прямом», – ответил порабощенный. За это он был выпорот почти до смерти.

«Вот и все, этого было достаточно», – сказал пресвитерианский старейшина. Надзиратель хвастался своим умением управлять хозяйским имуществом. Порабощенный человек «был подчинен ему, и с ним обращались, как указано выше» [227].

Спустя столетие с рабством было покончено, но правила и последствия их нарушения изменились мало. Молодой белый антрополог из Йельского университета Джон Доллард отправился на юг в дельту Миссисипи в 1935 году для исследования кастовой системы Джима Кроу. Он заметил, насколько покорными были черные люди, которые отступали перед ним, снимали шляпы и называли его «сэр», даже если они были на несколько десятков лет старше.

Однажды он ехал на машине с другими белыми мужчинами, белыми людьми с юга, которые проверяли некоторых черных издольщиков. Черные люди не захотели выходить из своих хижин, когда подъехала машина с белыми людьми. Водитель повеселился, сказал издольщикам, что не собирается их вешать. Позже Доллард сказал этому человеку, что «негры здесь кажутся очень вежливыми».

Мужчина рассмеялся: «Это их обязанность»[228].

Столп номер восемь Врожденное превосходство против врожденной неполноценности

Голливудский кадр из фильма 1930-х годов, выпущенного в разгар эпохи Джима Кроу. Черная женщина, широкая, с некрасивым лицом, носит платок и униформу прислуги. Ее руки обвивают белую женщину, стройную, похожую одновременно на ангела и ребенка, чьи золотые волосы и фарфоровая, сияющая кожа выделяются на фоне нарочито неприкрашенной черноты темнокожей женщины. Когда они начнут говорить, темная женщина будет робко бормотать слова, полные раболепия и невежества. Фарфоровая женщина будет говорить с утонченной манерностью высшей касты. Хрупкая фигура Мэри Пикфорд прямо контрастирует с тяжеловесностью Луизы Биверс в кастовой постановке, тысячи раз разыгрываемой в фильмах и на подмостках по всей Америке. Подобные сцены закрепили в наших умах мысль о превосходстве в красоте, достоинстве и интеллекте одной группы над другой.