Катастрофа

Палатка стояла за боковой стенкой дивана в углу комнаты. Четыре веревки, натягивая палатку, спускались к гвоздям, вколоченным в пол. Вечерний луч, падающий из окна, освещал коврик — иных удобств в палатке не было. Механическому коту они не требовались — даже масленка! — шарниры работали на вечной смазке. Конечности — и те были очеловечены: кот лежал на диване, положив ногу на ногу. Возле головы обложкой вверх лежала раскрытая книга. Байрон — об этом говорили тисненые буквы. «Культура!» — подумал человек и усмехнулся — сапоги у кота не снимались. Одежда, выкроенная из синтетических тканей, служила для камуфляжа — прикрывала искусственную шерсть, натянутую на металлическую оболочку. Кисти рук закрывались тонкими перчатками — открытым местом была только морда: здесь черную шерсть оттеняли белые усы из капроновой лески. На стуле, рядом с диваном, лежала шляпа с перьями. В абсолютной тишине слышалось монотонное тиканье будильников. Последние дни человек стал замечать, что это тиканье раздражает его. Сегодня оно было невыносимым. Человек подошел к шифоньеру, на котором стояли будильники, прихватив по пути лежащую на письменном столе отвертку. Встал на цыпочки, взял будильник и отвинтил крышку. Осторожно притронувшись к маятнику (медному сердцу часов), остановил вращение шестеренок — с остальными поступил так же… Прислушался… Время в комнате перестало существовать. Заскрипели полы… Кот провожал своего хозяина молча. Кухня. Человек открыл кран, подставил руки… Мылил тщательно — ему казалось, что вся дневная грязь прилипла к его рукам. Он знал откуда идет это чувство это его тяготила должность руководителя группы. Назначили приказом — не спрашивали. Все же догадались, что он не способен иметь двойника, а такой безобиден — мешать не будет. «Справедливость!» Пытался — не получилось. С родственными связями (ими был переплетен весь коллектив) бороться невозможно. «Найти бы синекуру рублей на сто двадцать и делу конец» — подумал человек, вытирая руки насухо… Не спеша вернулся к письменному столу и включил настольную лампу. Поставив стул поудобнее, сел…

— Будут бояться, будут бояться — будут бояться кота в сапогах! продекламировал кот.

— Тоже ты придумал?

— Мои строчки.

— Я не нахожу в них никакого смысла.

— А я нахожу, — сказал кот. — Они должны убедиться в том, что я не игра больного воображения. Сама реальность моего существования приведет к тому, что они начнут меня бояться.

— Кто они?

— Я имею в виду тех жителей города, у которых есть двойники.

Человек посмотрел на создание своих рук — оно смеялось. Мимика у кота отсутствовала, даже голос был лишен эмоций. О смехе говорили зрачки — они пульсировали: становились то круглыми, то эллипсоидными. Когда зрачки были круглыми, морда у кота была идиотской, когда эллипсоидными — интеллектуальной: пульсация делала ее комичной…

— Откуда ты узнал о двойниках? — спросил человек и посмотрел на будильники: ему показалось, что они начали тикать.

— Прежде всего я прочитал об этом в извилинах твоего мозга, но мне этого было мало и я, включив экран, пробрался в квартиру к одному из жителей. Мне повезло — попал на редактора заводской многотиражки. Не простой все-таки интеллигент! В свободное от работы время разыгрывает из себя гениального литератора!

— Твое баловство к хорошему не приведет!

— Я под колпаком силового поля как у бога за пазухой. Только при тебе… кот замолчал и закрыл глаза — задумался.

— Что при мне?

— Только при тебе я не пользуюсь силовой защитой, — сказал кот и, открыв глаза, продолжал, — редактор в этот день внушил себе, что он критик. Постепенно вошел в раж — сначала разговаривал с самим собой, а потом — потом и второй появился… Я сразу потерял всякую ориентацию — их было двое — один похож на другого как две капли дождя. Из их диалога я выяснил все — теперь пусть тебя не волнует, что двойник и хозяин неразличимы.

— Меня это не волнует, — сказал человек.

— Можно подумать, что ты незаинтересованная личность, — возразил кот. Благодаря счастливой находке — чертежу в часах Павла Буре, ты заполучил меня и, убедившись в моих достоинствах, невольно вспомнил о своих обидчиках.

— О каких обидчиках ты говоришь?

— О тех самых, которые способны приспособиться к любому унижению, лишь бы играли роль. Что такое тоска эти люди не знают. Клыкастость помогает им выжить в любых условиях. Твоя замкнутость, твое одиночество, твой уход в себя — все это результат того, что эти люди превращают тебя в омегу.

— В какую омегу?!

— В ту самую курицу, которую все клюют. Не притворяйся ангелом — разве ты не решил использовать меня как орудие своей мести?

— Замолчи! — крикнул человек так, что от его голоса все пять будильников вздрогнули и начали тикать. Раздраженно посмотрев на будильники, человек повернулся к столу, схватил отвертку, отбросил ее и сказал, — ты говоришь правду — и совсем тихо, — продолжай!!!

— А часы не помешают? — спросил кот, кивнув мордой в сторону шифоньера и, как настоящий джентльмен, прикрыл тыльной стороной перчатки пульсирующие зрачки.

— Пусть тикают, — сказал человек и устало махнул рукой.