Катастрофа (не) случится? Тревога и что с ней делать

Лес менялся: почти весь мох исчез, появилась трава, деревья стали попадаться чаще и были чуть выше. Некоторые травы Хо уже совсем не знала. Местность казалось ей совсем чужой, она ощущала себя как в каком-то кошмаре, когда изо всех сил стараешься, но не можешь двинуться с места. В какой-то момент у нее закружилась голова, и она осела, почти потеряв сознание. Эн и Кью метнулись к ней, но не успели ее подхватить, и она как-то грузно повалилась возле старого пня. Баста в это время резко обернулась, выставив впереди себя копье. Среди деревьев метнулась чья-то тень.

– Тихо! – прервала она беспокойные причитания «Мамочка!» взволнованного ребенка. – Похоже, волк. Хорошо, если один. Следи с той стороны, – махнула она мужчине, вытаскивающему нож.

«Волк!» – все равно испуганно вскрикнула Кью, несмотря на запрет. Кусты затрещали, и стало тихо.

– Когда я говорю тихо, ты должна молчать, ты поняла меня? – злющая Баста сгребла девчонку в охапку.

– Эй, полегче, она всего лишь ребенок. А волк твой предпочел уйти, – разнял их Эн, обнимая совсем перепуганную Кью.

– А я бы предпочла его прикончить! – все еще злилась Баста, продолжая осматриваться.

* * *

Хо лежала в жару несколько дней. Кью насобирала какие-то травы, все, какие нашла и вспомнила, варила матери горькие отвары и меняла повязки на ноге. И в какой-то момент, плавая в собственном поту, Хо вдруг поняла, что выплывает, как будто ее мотало-мотало в горячем омуте, а потом раз – и выбросило на берег. И вот она лежит – обессиленная и пустая, рядом горит костер, пахнет жареным мясом, где-то неподалеку слышится ругань Басты, которая учит Эн бросать копье.

– Дочка моя где? – просипела она слабым голосом. – Где Кью?

– Очнулась-таки, – улыбнулся Эн. – Она пошла к ручью, набрать воды, поиграть. Ты не волнуйся, тут недалеко.

– Не волнуйся, – пробормотала женщина, с трудом приподнявшись. – Будет у тебя ребенок, посмотрю я, как ты не будешь волноваться, герой.

– Да я вижу ее отсюда… точнее, видел. Только-только видел. Кью! Эй! Мы же договаривались, что ты играешь так, чтобы я тебя видел! Эй! – Эн вдруг почувствовал, как его сердце подкидывает прямо к горлу в каком-то страшном предчувствии, и сорвался с места. Возле ручья никого не было.

– Следы! – закричала Баста, указывая на песок. На нем были отчетливо видны отпечатки ботинок большого размера и след то ли палки, то ноги, которую тащили по песку. – Ты вправо!

Сама Баста перепрыгнула ручей и зашла слева. Заметив, как вдалеке зашевелились кусты, а потом мелькнули розовые клеточки, она в три прыжка оказалась возле них: большой бородатый мужик, зажав выкормышу рот, тащил Кью сквозь чащобу. Баста замахнулась копьем, а мужик в этот момент резко повернулся и вскинул ружье.

Пуля летит быстрее, чем копье, но, к счастью, целился мужик хуже, чем охотница. Копье вонзилось ему в горло через доли секунды после того, как пуля с тихим свистом пролетела немногим левее уха Басты. Кью высвободилась из его хватки и, подбежав к Басте, вцепилась в ее голую ногу. Та неожиданно для самой себя обняла ребенка и даже произнесла:

– Ну что, выкормыш, испугалась?

Эн и бледная от ужаса Хо подбежали к девочке, пока Баста с большим удовольствием вытаскивала копье и забирала ружье у агонизирующего бандита. Патронов при нем оказалось немного, зато с каким наслаждением она стянула с него страшно вонючие ботинки и штаны! Всю одежду было решено постирать в ручье. В карманах нашлись бесполезный табак, еще один нож, спички и горсть каких-то семян и ягод. Эн настоял на том, чтобы мужика, раздетого почти догола – все его бледное тело было в синяках, шрамах и кровоподтеках, похоронили.

Хо еще долго трясло от мыслей о том, что это чудовище могло сделать с ее дочерью, и участвовать в похоронах она отказалась. Баста только сплюнула: «Собаке собачья смерть!» – и тоже занялась своими делами. Поэтому хоронили его Эн и Кью: «Понимаешь, он все же человек, хоть и враг нам, а мертвых людей принято хоронить», – приговаривал Эн, ковыряя палками твердую землю, пока Кью собирала ветки, чтобы прикрыть неглубокую могилу.

На следующее утро они снова двинулись в путь. Хо давно растеряла остатки решимости и веры в успех их бегства. Волки, бандиты – все, чем пугали их в лагере, оказалось правдой, и это точно были еще не все беды, что ожидали их на пути к мифическим свободным поселениям. Если бы Басты не было рядом, они бы уже погибли и никто не защитил бы ее крохотную дочь, только начинающую жить.

Эн тоже все больше проникался к амазонке благодарностью и уважением, с ужасом думая о том, как сам сражался бы с тем мужиком. Это только в своем воображении он был способен на все, чтобы защитить Кью, но в реальности тогда растерялся. Баста с нескрываемой досадой отдала ему ружье и рассталась с ним только потому, что копье, если что, кидать будет некому, а стрелять худо-бедно этот умеет.

* * *