Катька – пограничная собака

А чего стоил спектакль под названием «Катька — духи!»… Инициатором обучения был, скорее всего, Сашка Уляшов, когда скучал на нижнем посту, — по этой команде она начинала метаться в поисках местных, оглашая округу лаем. И если оказывались в этот момент неподалеку дехкане из соседнего кишлака, Катька бросалась на них, как на злейших врагов, на потеху скучающим бойцам. Она прекрасно понимала, чего от неё ждут, и старательно подыгрывала веселящейся публике, суетясь и изображая серьёзность своих намерений.

Катька как-то умудрялась всегда быть в курсе всех событий, её внимание и ответственность не раз выручали в серьёзных и опасных ситуациях.

В одну из поездок за водой на промоину на «Урале» с цистерной, пока черпали ведрами воду, заглох мотор. Рации не было, и, как на грех, в этот раз не было сопровождающего БМП, что, в общем-то, тоже было нарушением инструкции… Без особой надежды на то, что с 24-й заметят, выстрелили из ракетницы. Через короткое время Сашка Уляшов разглядел выехавший с заставы БМП, — Катька увидела ракету и подняла лай, тем самым существенно сэкономив нервы бойцов, находившихся у промоины на голом и опасном месте.

Жизнь на заставе, как это и бывает на войне, состояла из множества фрагментов, содержащих радость и горе, ежедневные обязанности, и часы отдыха, сложившиеся привычки и традиции, суеверия, различные розыгрыши и приколы, иногда непонятные «гражданским», — на войне, как на войне…

Когда-нибудь в школьных учебниках эти события будут описаны, как ИСТОРИЯ, а для молодых и бесшабашных пацанов — это был кусок их ЖИЗНИ, которая текла каждый день, и иногда, на их глазах, из кого-то утекала в серо-рыжую афганскую пыль…

Они любили эту жизнь, одновременно относясь к ней легкомысленно, и не умея её по-настоящему беречь и ценить, — вечное заблуждение молодости… Даже когда теряли друзей, — каждый в душе считал, что его эта участь минует, и он вернётся домой, к маме или любимой девушке…

Их молодость толкала порой на такие поступки, от которых человек с жизненным опытом мог просто прийти в ужас, осознавая возможные последствия. Один из подшивающих форму дембелей забыл иголку на табуретке, а другой боец на неё сел, вогнав больше, чем наполовину, после чего иголка обломалась. Причём, вошла она в самое неудобное место, которое медики называют анусом. Первая мысль, посетившая эти шальные головы: «Главное, чтобы начальство ничего не узнало!» — Поэтому о вызове санрейса из Кабула речи не было. Санинструктор заставы Олег Воробьёв, по прозвищу Воробей, ночью, при фонариках и свечах, прооперировал пострадавшего бритвочкой «Нева»… Судя по благоприятному исходу, Воробью на гражданке следовало бы стать хирургом.

Когда эта история всё-таки докатилась до ротного, он, осознавая, чем всё это могло закончиться, схватился за голову…

Спортивный и накачанный ротный, которому было тогда 27–28 лет, казался им недосягаемо взрослым, мудрым и опытным.

Конец января 1989 г, офицеры 8-й роты с Катькой

Было негласное определение для тех офицеров, которых уважали, — Мужик, — так за спиной они звали ротного. Тех, кто не пользовался уважением, за глаза звали Шакалами. Были, к сожалению, и такие…

Каждые сутки жизни заставы были наполнены событиями, — иногда масштабными и значительными, иногда маленькими и радостными, и оттого — не менее значимыми.

Когда привозили почту, возникало оживление, — писем ждали все. Больше всех писем получал москвич Гена Соболь, он, когда подходил к раздаче почты, не спрашивал, как многие: «Мне есть письма?» — он говорил: «Где мои письма?» До армии он был пионервожатым, и все подопечные его дружно не забывали. Иногда, из трёх десятков привезённых писем, — 25 были адресованы ему. А когда почта задерживалась, их количество вырастало в разы.

Одним из развлечений солдатских будней было наблюдение за жизнью собачей своры и активное участие в происходящих событиях. Особенностью Катьки было то, что она не подпускала к себе никого из заставских кобелей, — все произведённые ею на свет щенки были плодом любви с кабульскими, либо изредка прибегающими из кишлака чужими собаками. А у Бачи была дочка — Полина, девственность которой он тщательно берёг, потрепав холки потенциальных женихов. Поэтому, когда очередной ухажер Полины начал нарезать вокруг неё круги, бойцы прониклись сочувствием к молодой паре, коварно закрыв непримиримого папашу в будке от хлебовозки. Выпустили его, когда влюблённые нагулялись вволю…

Вообще, собаки — это была часть заставской жизни и солдатского быта. Так, у командира миномётного расчета Солтанова была собственная собака — Пучок, которую он подобрал щенком, сам растил и воспитывал. Словом «пучок» обозначают пороховой заряд на минометной мине. Солтанов всегда брал Пучка с собой на пост, наряжал в броник и каску, читал ему Устав и беседовал с ним.

24-я застава, Солтанов со своим воспитанником по кличке Пучок

А у комвзвода, начальника 24-й заставы, Олега Пащенко жили две немецкие овчарки, к которым он был сильно привязан, это была настоящая боевая дружба.