Катька – пограничная собака

П. Федотов, А. Васин, Э. Каппушев, С. Богданов, Г. Соболь, Н. Артамошин

Исханов и А. Васин

Исханов и А. Порядин

Поэтому, когда среди ночи поднимались по тревоге, с закрытыми ещё глазами пробегая через оружейную, которая находилась перед выходом из казармы, каждый безошибочно успевал прихватить своё оружие, броник и каску, лежащие в отдельных ячейках. Бронежилет, именуемый в обиходе лифчиком, — за многочисленные карманы, в которых лежали гранаты, б/к и прочие необходимые «мелочи», был второй кожей, без него из казармы не выходили ни по какому случаю.

Даже такое простое и обыденное дело, как ночной поход в стоящий в стороне туалет, было подчинено определённым правилам. В некоторых подразделениях наших войск в Афганистане были случаи, когда такие ситуации использовались духами, — бойцов похищали именно возле отдалённо стоящих туалетов. Поэтому на заставе существовал порядок, — каждый идущий вечером или ночью по нужде должен был подойти к часовому и доложить: «Ефрейтор Петров, иду в туалет». Возвращаясь обратно, нужно было правильно ответить на оклик часового, а кроме того, был шуточный доклад, основанный на принятых у артиллеристов фразах: «Экстракцию произвёл, откат нормальный!» На вечернем разводе ротный объявлял пароль на ближайшую ночь, пароль был «партизанский», — например, если это была цифра 7, то можно было услышать такой диалог:

— Стой, пять!

— Два!

Или:

— Стой, три!

— Четыре!

Если в течение трёх секунд часовой не слышал ответа, — он имел право стрелять.

Так, Володя Чурин, направляясь ночью на третий пост, замешкался с ответом. Спасла случайность: то ли споткнулся, то ли наклонился зачем-то, — пуля просвистела над головой…

И замполита Фаррахова тоже уберегла случайность: полез на гору с другой стороны и задел растяжку сигналки. Почему место взрыва не обстреляли, как полагалось по инструкции, никто объяснить не мог, — на войне обостряется чувство интуиции. Замполит потом пристал с вопросом: почему в меня не стреляли?

— Ну, обстреляли бы, и что? Прислали бы нам нового замполита, — отвечали бойцы…

Жизнь заставы — это круглосуточное боевое дежурство, и это воспринималось, как норма.

А для приезжающего высокого начальства поездки на заставу проходили в режиме выполнения боевого задания: всю дорогу от Паймунара до 24-й перед колонной шел танк со специальным тралом, на предмет возможных мин и фугасов, внушительность входящей в состав колонны бронетехники впечатляла…

После таких выездов, в Москву шли рапорта о выполнении серьёзных заданий с приложениями списков для награждения.

*****

Ворочаясь на вагонной полке, он снова, как киноленту, прокручивал кадры своей жизни, понимая, что ничего не хотел бы в ней менять…

Когда в начале двухтысячных он решил целиком уйти в творчество, — многие не поняли.

С высокой должности, с хорошей зарплатой, — на сомнительные заработки и вольные хлеба?.. А душа требовала… Он ни разу об этом не пожалел: работа должна быть такой, чтобы идти на неё с радостью, а уходить с сожалением.

Когда принимал решение стать офицером-десантником, это тоже было от души, слова ЧЕСТЬ, РОДИНА — были не пустым звуком. Память о двух дедах, отдавших свою жизнь в Великой Отечественной войне, стала весомым аргументом в выборе. Потом, когда сталкивался с непорядочностью, несправедливостью, понимал, что в армии, как и везде, а, может, даже больше, чем в других сферах, большую роль играет человеческий фактор. В десанте ещё, в сравнении с другими родами войск, было больше порядка и дисциплины. С теплом вспомнились боевые друзья-офицеры, отношения с которыми сохранились на долгие годы. С сожалением — те, кто ради карьеры поступились честью и совестью, — таких было гораздо меньше, но боль от пережитого предательства иногда напоминала о себе, как давно зажившая рана в непогожий день.

Глава 10

Катька, как и весь личный состав роты, принимала приезды начальства, как неизбежное зло, которое нужно просто переждать. Поэтому в эти периоды у неё всегда находились неотложные дела, требующие её присутствия в других местах, подальше от прибывших проверяющих.

Узнавала Катька о предстоящем приезде высокого начальства, по одной ей известным признакам, безошибочно. И, часто не дожидаясь этого значимого события, отправлялась с внеочередным визитом на 22-ю верхнюю или 25-ю горную.

Постояв в раздумье, она решила не изменять привычного маршрута, — сначала навестить 25-ю. Уже за промоиной издалека Катька увидела приближающуюся от 25-й бээмпэшку, — Саши Порядина, определила она.

Завет, я — Подарок, работу закончил, возвращаюсь на хозяйство!