Каузальный дуализм. Размышления об онтологии и природе сознания

Раз ментальный онтологический слой целостен, то мы можем «смело» утверждать, что идеи рождаются не у отдельных людей, а в некоей среде, и, следовательно, всякая идея должна иметь свои предпосылки и тех, кто помог ей сформироваться. Никто и никогда не называл себя каузальным дуалистом, но было много учёных и философов, кто выделял возможность как самостоятельную чувственную онтологию. А также были те, кто говорил об онтологии причинения.

Есть несколько идей, фундирующих каузальный дуализм в общечеловеческом контексте. Одна из них заключается в том, что возможное наиболее «влиятельно» именно в статусе возможного и теряет свою силу после реализации. Страх – это осознание возможного ущерба, страдания или потери. Желание – чувство возможного удовлетворения или радости в связи с получением объекта желаемого. Депрессия – чувство невозможности достичь желаемого. Славой Жижек по этому поводу пишет: «возможность как таковая оказывает актуальное воздействие, которое прекращается, как только возможное актуализируется. <…> Эта прибавка того, что „в возможности есть больше, чем только возможность“ и что теряется в ее актуализации, есть реальное как невозможное» [Zizek, S., 1993, p. 159, 160].

Вторая идея заключается в мысли, что всякое осознанное действие начинается с оценки его как возможного. Эта идея особенно ярко раскрылась в экзистенциальной философии. Например, в «Бытии и Ничто» Сартр пишет о возможности, как о «первичном отношении человеческого существа к ничто». Человек «выдёргивает себя из бытия, чтобы быть в состоянии выявить собой возможность не-бытия» [The Philosophy of Jean-Paul Sartre, 1972, p. 114, 115]. Это означает, что осознать возможность чего-то – всё равно что вытащить «ничто» из небытия «на свет». При этом «ничто» здесь можно понимать как нечто, в отношении которого невозможно действие, так как человек просто не видит такой возможности. В этом смысле осознание возможности действия тождественно самой возможности действия.

Так, в фильме «Космическая одиссея» Стенли Кубрика гоминиды не могут воспользоваться костью убитого животного как орудием или оружием, пока не осознают возможность его использования в этом качестве. Собственно, кость становится орудием или оружием не тогда, когда ею случайно разбивают орех или ранят соперника, а когда эта возможность осознаётся. Известны удивительные эксперименты, когда человек не видит что-то «перед самым своим носом», когда не знает о такой возможности, но его зрение проясняется, стоит ему намекнуть на возможность увидеть что-то определённое. Например, это хорошо видно в эксперименте с гуляющей гориллой во время игры в баскетбол, которую никто не замечает.

Эту идею можно развивать и даже прийти к модели, в которой люди ведут себя так, как ведут, влюбляются, озлобляются, верят в успех или нет не тогда, когда на то есть объективные причины, а тогда, когда они чувствуют реальную возможность или невозможность чего-либо.

Третья идея заключается в связи возможности и вероятности, и она получила развитие в научных работах о вероятностном типе каузальности, например в книгах по каузальности известного математика Джуда Перла. И хотя этот автор не идёт достаточно далеко, чтобы оценивать влияние вероятности на вероятность, но в его фундаментальных произведениях вероятность уже рассматривается не просто как один из факторов, а как полноценная причина, что является большим прорывом по отношению к событийной каузальности юнговского типа.

Что касается онтологии причинения, то она встречается в философии заметно чаще и у самых разных мыслителей, так как она с легкой руки Аристотеля была положена «во главу угла» мироздания в качестве движения. Именно движение суть причина всего, оно постоянно и фундаментально. Но движение по Аристотелю – это реализация или энтелехия возможностей. И поэтому почти с самого начала причинение в философской мысли оказывается зациклено на чувствительности и воспринимается с ним как одно.