Кавказская пленница

За письменным столом капитан милиции читал какие-то бумаги. Кроме него, в комнате был еще один человек. Он стоял спиной к Шурику и смотрел через разно­цветные стекла на внешний мир. Это был товарищ Саахов. Он был непосредственным свидетелем вчерашних по­хождений Шурика и решил не пускать это дело на са­мотек.

Капитан поднял ничего не выражающие глаза на Шу­рика и бесцветным голосом сказал:

— Садитесь, пожалуйста. Заслушайте и подпишите протокол.

— Протокол? — испуганно переспросил Шурик.

— Да, протокол задержания и показания свидетелей.

— Я что, совершил какое-нибудь преступление?

— А вы, надо полагать, ничего не помните? Это ж надо так напиться.

Шурик уткнул глаза в пол.

— Ну, тогда я Вам освежу в памяти некоторые из событий Вашего недавнего прошлого.

И капитан стал читать вслух один из документов, лежащих у него под руками:

«...В состоянии сильного алкогольного опьянения по­явился в общественном месте, где устроил беспорядки. При­ставал к крупному рогатому скоту и кричал в микрофон циничные куплеты, чем сорвал торжественное открытие Дворца бракосочетаний.

Затем на развалинах часовни...»

— Простите,— перебил милиционера испуганный и по­давленный Шурик.— Часовню тоже я развалил?

— Нет,— успокоил его капитан.— Это сделали еще до Вас. В четырнадцатом веке.

Шурик облегченно вздохнул, а капитан продолжил читать протокол:

— «...Затем на развалинах часовни...»

Все это время безучастно стоявший у окна товарищ Саахов вдруг встрепенулся и, обращаясь ко всем присут­ствующим и к себе лично, стал как бы думать вслух:

— Все это, конечно правильно!

Он подошел к капитану, указывая жестами на до­кумент:

— Все это верно, да!

Капитан, не понимая, о чем говорит Саахов, растерянно смотрел то на него, то на протокол.

— Все это верно, да? Бумага, конечно, написана правильно?

— Правильно,— недоумевая, подтвердил капитан.— Вы же сами...

— Да, конечно! — перебил его Саахов.— Но все это одна сторона медали. А ведь есть и другая.

Саахов вдруг просветлел в лице и жестом указал на согбенного в печали Шурика:

— Нарушитель — это не нарушитель! Милиционер теперь тоже с интересом посмотрел на

задержанного, как будто увидел его в первый раз, Саахов продолжал:

— ... А крупный научный работник,— покрутил паль­цами у виска.— Человек интеллектуального труда.

— Вот как? — удивился капитан.

— Человек приехал к нам в гости,— Саахов развел руками в гостеприимном жесте.— Да?

Шурик, не поднимая глаз, согласно закивал головой.

— Приехал собирать наши сказки, легенды, понимаешь ли, обычаи,— Саахов выразительно посмотрел на капита­на.— Тосты...

— Тосты? — улыбаясь, подался вперед капитан.

— Тосты, да. И не рассчитал свои силы, да? Шурик заерзал на стуле в полном осознании своей

вины. Он то поправлял очки, то тер нос, все время пытаясь спрятать лицо от стыда.

Саахов, подняв указательный палец кверху, наконец, заключил:

— Я так думаю: мы здесь имеем дело с несчастным случаем на производстве, понимаете ли...

Милиционер, все это время пытавшийся держаться се­рьезно, не выдержал и прыснул со смеху. Саахов тоже рассмеялся, и они ударили по рукам, тем самым закрыв «дело о нарушителе общественного спокойствия». Потом милиционер повернулся к Шурику:

— Я тоже хочу внести свой вклад в вашу науку! У меня есть замечательный тост!

И он полез в тумбочку за необходимым «научным оборудованием».

Шурик автоматически протянул руку к подносу, на котором стояли графин с водой и пустой гранёный стакан. Он взял стакан и, обреченно посмотрев внутрь, увидел на донышке свое размазанное бледное отражение.

* * *

— Спасибо, что выручили меня, товарищ Саахов,— уже по дороге в гостиницу благодарил своего добродетеля Шурик.— Даже не верится, что я все это мог натворить.

— А, ничего, ничего. С кем не бывает,— скромно от­махнулся Саахов.— Вы уж тоже не обижайтесь на наших людей, если слишком круто с вами обошлись. У нас народ гостеприимный, приезжих не обижают. Вы не против, если я Вас до гостиницы подвезу?

— Нет, что Вы, спасибо. Но я уже себя вполне нор­мально чувствую, могу и сам добраться.

— Не волнуйтесь, не в этом дело. Хочу посмотреть, как у нас в гостинице принимают гостей.

Всю дорогу до гостиницы они обсуждали последние политические новости из бушевавшего катаклизмами не­справедливости и неравенства капиталистического за­рубежья.

Затем перекинулись на внутриэкономические вопросы.

— Нет, Шурик, мне кажется, что у Вас сложилось неправильное представление о Кавказе и наших местах в частности.

— Это почему же?

— А я Вам сейчас объясню. Всем известно, что Куз­басс — это...— Саахов на секунду запнулся, потому что мимо них прошла молодая хорошенькая женщина в коро­тенькой юбке. Его голова, как стрелка компаса за магни­том, повернулась за стройными ножками.— Кузбасс — это...

— Всесоюзная кузница!—досказал за него Шурик.

— Ах, да! — опомнился Саахов.— Всесоюзная кузница, правильно. Кубань... Это...

— Всесоюзная житница!

— Верно! А Кавказ?

— А Кавказ — всесоюзная здравница!

— А-ха-ха! Здравница, да? Вот в этом и ошибка!

— Все так говорят. Разве это неправда?