Казачество и власть накануне Великих реформ Александра II. Конец 1850-х – начало 1860-х гг.

Между тем бывший военный министр Н.О. Сухозанет, получив монарший рескрипт с оценкой своей деятельности, искренне огорчился, узнав, что в этом важном документе были «упущены из виду все труды (его. – Авт.) по иррегулярным войскам». «Я вывел из крепостного состояния сибирских и уральских казаков³⁴²; по моему настоянию, дают г. Черкасску – воду, Дону – железную дорогу, разработку угля, – утверждал Сухозанет, – в делах по казакам видна моя общечеловеческая деятельность, а про нее-то не сказали ни слова»³⁴³. Еще ранее, в начале XIX века, Государственный совет при слушании вопроса о «перемене правлений казачьих войск» 6 февраля 1802 года между прочим заявил: «Неоспоримо, что виды правительства в отношении к управлению сих (казачьих. – Авт.) войск всегда клонились и должны были клониться к тому, чтобы привести их в единообразие с прочими обывателями, но частные их привилегии, воинский их состав, дух народный, нравы и обычаи всегда полагали сильные сему препятствия»³⁴⁴. Эти слова прямо не свидетельствуют в пользу «гражданственности», о которой идет речь во всеподданнейшем докладе, но лейтмотив действий властей в казачьем вопросе весьма похож, несмотря на полувековую разницу во времени.

И все же до середины XIX века, по нашему глубокому убеждению, имперская власть проводила политику в отношении казачьих войск, направленную на их безусловное подчинение, добиваясь со стороны казачества абсолютной лояльности престолу. В ней, может быть, и присутствовали элементы «гражданственности» или проявлялось внимание к экономическим вопросам, но они никогда не были приоритетными. Подчинение достигалось при помощи разных методов, в том числе через раздачу соответствующих прав и привилегий. Венцом такой политики стало юридическое закрепление в первой половине XIX века внедренных властью административных, судебных, военно-служебных институтов и сословных преимуществ в войсковых положениях, образцом для которых стало Положение о войске Донском 1835 года. Достижение лояльности было зафиксировано в 1827 году присвоением звания «Атамана всех казачьих войск и Шефа Донского атаманского полка» наследнику русского престола. Вполне вероятно, в этот период в имперском центре были слышны голоса сомневающихся в военных качествах казачества, в его финансовой эффективности и пр., но вряд ли они являлись доминирующими.

То, что было намечено во всеподданнейшем докладе и, как мы выяснили, оказалось частично обсуждено в печати и озвучено в служебной документации, свидетельствует о переходе к новой казачьей политике. Желая согласовать воинский быт казачества «с общими условиями гражданственности и экономического развития», власть тем самым проявила заинтересованность в создании условий для освоения занимаемых казачеством пространств. Причем для того чтобы сохранить за казаками ведущее (но не единственное!) положение в этом процессе, Военное министерство предлагает «раскрыться» казачеству как сословию, то есть освободиться от «стеснительных оков» еще действующих привилегий, расстаться с представлением о своем исключительно военном предназначении.

Таким образом, мы подходим к ответу на, пожалуй, главный вопрос, поставленный в начале раздела: какие факторы или предпосылки обусловили такое содержание доклада и такой поворот в политике властей. Сразу оговоримся, что рассмотренные нами далее так называемые факторы вряд ли можно ранжировать по степени важности. Они, скорее всего, действовали дискретно, имели как опосредованный, так и непосредственный характер, но в соответствующий момент сложились воедино в принятом управленческом решении.

Процесс отмены крепостного права актуализировал интересы преимущественно донских казаков-помещиков. Они были обеспокоены своим имущественным положением и экономическими перспективами после 1861 года. Желание казаков-помещиков изменить существующую войсковую систему землевладения и получить остающиеся за ними земельные участки в полноценную собственность артикулировалось как в частных беседах, так в публичной сфере³⁴⁵. Для удовлетворения же запросов этой, как правило, родовитой, влиятельной и близкой к власти категории казачьего населения необходимо было существенно пересмотреть донское земельное право, считавшееся эталонным для других казачьих территорий.

Либерализация общественной жизни начала 1860-х годов дала повод казачьей «интеллигенции» более плотно обратиться к истории своих войск, провести анализ современного состояния казачества, заняться поиском своего места в обновляющейся империи. Часть из них, не желая оставаться на положении «отделенца от отцовской семьи», делала ставку на значительную корректировку своего статуса от военного привилегированного сословия в сторону гражданского состояния, зависящего от личных качеств и профессиональных предпочтений.