Казачий крест

– Ну, мне они в вину ставили, что я надысь Николку малость вежливости поучил, – пожал Матвей плечами.

– А ему чего неймётся? – озадачился казак.

– Да дурь какую-то баял. Будто я душу лукавому продал, и за то он меня к жизни вернул, – скривился Матвей, понимая, что в этом случае нужно говорить чистую правду.

– Понятно. Андрея дочка постаралась, – презрительно сплюнул казак и, повернувшись к ватаге, скомандовал: – Поднимайтесь. Будете перед кругом казачьим ответ держать.

* * *

Церковный перезвон катился над степью, заставляя прихожан замирать и оглядываться на сверкающие купола, крестясь и тихо вознося короткую молитву. Выйдя из храма, Матвей степенно развернулся и, поклонившись, осенил себя широким крестом. Вставшие рядом родители проделали то же самое, и Григорий, вздохнув, негромко произнёс:

– Погодим малость.

– Чего это, Гриш? – тут же подобралась Настасья.

– Лукич баял, казачий круг сегодня собирать станет. Решать будут, что с теми неслухами делать, что с ножами на Матвейку пошли.

– Там один только был с ножом, бать, – решился напомнить парень.

– С ножом один, а остальные смотрели да молчали. А ты теперь вообще помалкивай.

– С чего бы? – не понял парень. – Это меня убить хотели.

– А с того, что они хотели, а ты по ним словно дрогами гружёными прошёлся. У троих челюсти сломаны, один дохнуть не может, рёбра помял, да и остальным досталось так, что и сказать опаска берёт.

– Так что ж мне было, стоять и смотреть, как меня убивать станут? – возмутился Матвей. – Я их не трогал. За глиной шёл.

– Потому и круг собирать станут. Ты делом занимался, а они злодейство удумали, – наставительно отозвался казак.

Из собравшейся на церковной площади толпы не спеша вышел сам десятник и, подойдя к семье, проворчал, расправляя усы:

– Пойдём, Григорий. Старшины уж собрались все. И ты, Матвейка, за нами ступай.

Кивнув, казаки направились следом за старшиной. Настасья, выждав минуту, незаметной тенью поспешила следом. Казачий круг – дело мужское, и женщин на него допускали только в том случае, когда одной из ответчиц являлась женщина. Во всех остальных случаях они оставались только сторонними зрителями. Хотя нередко случалось так, что мнение казачек влияло на решение круга.

Отойдя в дальнюю часть площади, мужчины оказались перед двумя лавками, на которых восседали пожилые казаки. Выборные старшины с одной стороны и главы самых больших и уважаемых в станице родов – с другой. Сняв папахи, казаки дружно поклонились, выражая своё уважение собравшимся, и, выпрямившись, замерли, ожидая начала разговора. С другой стороны, раздвигая толпу, вывели всех виновников той драки. Глядя на их разукрашенные физиономии, Матвей еле сдержал довольную ухмылку.

«Опыт, его не пропьёшь», – усмехнулся он про себя, не торопясь надевая папаху.

– Ну, расскажите, голуби, с чего вы вдруг вшестером на одного кинулись, да ещё и ножом размахивать стали. Или забыли, что на родича руку поднять – грех великий? – громко поинтересовался Лукич, оглядывая парней презрительно-ироничным взглядом.

– Так то на родича, – не удержавшись, буркнул всё тот же заводила. – А этот байстрюк бешеный, мне не родич.

– Язык придержи, шваль, – неожиданно рявкнул Григорий, сжимая пудовые кулаки. – Ты кого хаять вздумал, крапивное семя?!

– Погоди, Гриша, – остановил его старшина. – Так ты, вьюнош, хочешь сказать, что честная казачка Настасья сына своего незнамо от кого прижила и Матвей отцу своему не сын? – уточнил он тоном, от которого даже у Матвея холодок по спине пробежал.

– Прежде, может, и был он им сыном. А теперь непонятно кто, – прохрипел заводила, быстро оглядываясь по сторонам.

– Может, и был, значит, – тут же отреагировал Лукич. – Так, может, у тебя и видаки тому делу имеются, или ещё чем слова свои доказать можешь? Иль окромя лая пустого у тебя и нет ничего? Отвечай, щучий сын! – вдруг рявкнул казак так, что собравшиеся невольно вздрогнули.

– Что прежде было, не знаю, но опосля того, как его молоньей убило, не тот это Матвей. Не он это, – заверещал парень.

– И кто ж тебе сказал такое, коли родные отец с матерью в нём кровного сына признают? Чем слова свои доказать можешь? – не унимался Лукич, презрительно усмехаясь.

– Все знают, не жить человеку, коль его молоньей ударило. А он живой.

– Врёшь, – жёстко отрезал казак. – Было уже такое, чтобы человек после такого удара живым уходил. Было. Так чем слова свои подтвердить можешь, казачок?

Заводила снова быстро огляделся, и взгляд его вдруг задержался на ком-то в толпе. Матвей, чувства которого с начала схода обострились, словно перед серьёзной дракой, тут же бросил взгляд в ту же сторону и с ходу приметил физиономию своей бывшей невесты. На заводилу она смотрела со смесью торжества и испуга. Словно только сейчас поняла, что затеяла. Понимая, что вытаскивать её на круг, не имея доказательств, будет глупо, Матвей вздохнул и, про себя сплюнув, перевёл взгляд на парня.

Но как оказалось, Лукич тоже внимательно отслеживал каждое движение виновника торжества. Быстро повернув голову, он понимающе усмехнулся и, чуть кивнув, громко произнёс: