«Казахский геноцид», которого не было

Всего 46 388 голов скота. Какое рвение! Заготовить лошадей в 18 раз больше запланированного, а коров в 15 раз. При этом в районе осталось 1784 рабочих лошади, 2094 коров и 3583 овцы[186]. Свирепые скотозаготовки? Вряд ли. Во-первых, Табынский район (ныне Байганинский район Актюбинской области) прилегал к районам Иргизского и Мангыстауского восстаний. Во-вторых, он располагался на юго-западе области, несколько севернее Аральского моря, и все откочевщики, которые хотели попасть на Мангышлак и в западную Туркмению, должны были через него пройти. Так что, скорее всего, это было ограбление района, организованное байскими агентами в местных органах под видом скотозаготовок. Кстати, Табынский район отличается тем, что из него в 1931 году ушло более половины населения: в 1930 году было 11 544 хозяйства и 61,9 тысячи человек, а в 1931 году осталось 5800 хозяйств и 27,9 тысячи человек. Ушло 34 тысячи человек. Сильного голода, который мог бы объяснить столь массовую убыль населения, тогда еще не было. Ушли и перед этим неплохо прибарахлились на дорожку!

Если кто-то думает, что баи не могли прибегать к такому методу, то стоит привести свидетельство исследователей киргизского кочевого аула тов. Погорельского и Батракова, которые писали о том, что борьба манапов между собой за власть и подчинение сплошь и рядом сопровождалась барымтой: «Зато барымта применяется чаще. Путем ее манап, не добившийся согласия на вассалитет от другого манапа, систематической барымтой скота у непокорного манапа и его подданных старается довести его до разорения и добиться желательного согласия на подчинение»[187]. И далее: «Путем барымты, грабежей и воровства манап заставляет также пользующихся их пастбищами казаков и киргизов — выходцев из других районов (административных и манапских) беспрекословно уплачивать отмай»[188]. Как видим, вполне традиционный способ для кочевого общества, и в точно таком же виде и в таком же назначении барымта употреблялась и у казахов. Кто возьмется утверждать, что барымта не могла применяться против колхозов и оседающих кочевников?

Скот часто старались угнать не только в соседние районы, но и за границу. К примеру, райотдел ОГПУ в Катон-Карагайском районе Восточно-Казакстанской области сообщал 6 июня 1931 года, что погранзастава № 10 в ночном бою с 4 на 5 июня уничтожила банду Кажи Баямбаева (он сам был убит) и отбила много скота: 30 тысяч голов овец, 2000 голов крупнорогатого скота и 1000 голов лошадей[189]. Трофеев только одного этого боя хватило бы, чтобы снабдить скотом целый район.

Нежелание местных советских работников докладывать обо всем этом в центральные органы имеет простое объяснение. В тех районах, где осуществлялись столь массовые откочевки, организованные байством, рики и аулсоветы фактически ничем не управляли. Работники, не вовлеченные в байские дела, или старались не высовываться, или попросту скрылись и прятались, а байские агенты в советских органах вовсю использовали свое служебное положение. Красноармейских частей и отрядов ОГПУ на всех не напасешься, и в 1931 году силы были стянуты в Туркмению и Узбекистан, где шли бои с басмачами. Открытое признание местными работниками того, что их фактически лишили власти, означало для них оргвыводы с возможными санкциями. Некоторые из них потом решались сообщить о произошедшем в иносказательной форме. Похоже, что так сделал Табынский рик, который составил паспорт за 1931 год 22 июня 1932 года, через несколько месяцев после произошедших событий, очевидно тогда, когда из района ушли все антисоветски настроенные элементы. Свой отчет они написали в стиле «умному — достаточно».

Не голод, а погром: Чубартавский район

Ограбить «красных» казахов уже было достаточно, чтобы создать серьезные экономические проблемы и вызвать сильный голод. Однако в арсенале казахского байства были и другие методы уничтожения казахского населения, отринувшего байскую власть и перешедшего на сторону советской власти. Это ярко показывает пример Чубартавского района Алма-Атинской области, который очень сильно пострадал, подвергся сильному разорению и там голод с жертвами был налицо, о чем даже сохранились документы.

Роберт Киндлер работал с этими документами и пытался объяснить сложившееся положение в районе борьбой между родами туленгетов и кереев, которая развернулась в 1932 году[190]. Только он явно невнимательно и выборочно прочитал отчет о положении в районе, составленный уполномоченным тов. Сейфуллиным, и выпустил целый ряд важных деталей.

Об этом районе есть еще документальные данные, которые в общем показывают ту же самую картину перемещения населения, что и в рассмотренных выше случаях. Динамика численности хозяйств и населения в 1930–1934 годах была следующей[191]:

На 1 сентября 1933 года в районе числилось 647 хозяйств и 1686 едоков[192], так что, видимо, к началу 1934 года имел место возврат некоторого количества откочевщиков.