«Казахский геноцид», которого не было

В 1932 году в районе было посеяно 2808 гектаров проса с урожайностью 2 центнера с гектара и 757 гектаров пшеницы с урожайностью 4,3 центнера с гектара[183]. Урожай составил 8871,1 центнера зерновых. При этом продовольственные потребности по продпомощи тогда определялись в 35 кг в месяц на хозяйство (или 420 кг в год), в районе на 1 февраля 1932 года было 6420 хозяйств, чьи продовольственные потребности можно исчислить в 26 964 центнера. Если считать по нормальной душевой норме потребления — 45 640 центнеров. Неудивительно, что в таких условиях начался голод. Скота не осталось, собственные зерновые посевы покрывали чуть более трети своих годовых потребностей. Вместе с продовольственной помощью (7821,4 центнера с 1 октября 1932 года по 1 декабря 1933 года), имелось 61 % потребного на 1932 год продовольственного фонда по душевой норме продпомощи. Потому да, Тургайский район сильно голодал и там была весьма высокая смертность от голода.

Есть еще примеры таких странных скачков в численности населения. Например, в Батбакаринском районе в 1930 году было 6242 хозяйства и 28,8 тысячи человек. В 1931 году в районе было уже 11 702 хозяйства и 54 тысячи человек. Это что, столько народу за год народилось? Столь резкое увеличение численности населения свидетельствует о том, что в Батбакаринский район прикочевали хозяйства из других районов.

Соберем еще подобных примеров по животноводческим районам КАССР и представим их в таблице[184]:

Это не все такие случаи, но для примера более чем достаточно. В 1932 году население всех перечисленных районов резко сократилось. Для примера, Чингиставский район, в котором в 1931 году население удвоилось по сравнению с предыдущим годом. В 1932 году там осталось лишь 2543 хозяйства и 10 681 человек. То есть за один год население одного района возросло вдвое, а потом, на следующий год, упало втрое. Это, конечно, следы перемещения, и весьма массового перемещения населения по территории КАССР в годы хозяйственного кризиса. Или же, если мы будем следовать мифу о «казгеноциде», то должны будем сказать, что в 1931 году казахи набились в Чингиставский район, чтобы в 1932 году там сдохнуть с голоду.

Итак, архивные статистические данные показывают, что в КАССР было межрайонное перемещение населения, которое приняло значительные масштабы: сотни тысяч человек и миллионы голов скота. Только в упомянутых выше пяти районах в 1930–1931 годах это перемещение затронуло 77 тысяч человек. Если в среднем у них было 5 голов на душу, то вместе с населением переместилось порядка 385 тысяч голов скота. На первый взгляд, в этом ничего нового нет, это явление хорошо известно под названием откочевка.

Но при более пристальном взгляде рисуется такая картина, которая пока еще не изучена во всех деталях и представляет собой интересную исследовательскую тему. Перемещающееся или откочевавшее население вовсе не разбрелось где попало, а устремилось в некоторые районы, которые, видимо, воспринимались как безопасные, как убежище. Поскольку откочевки организовывались байством, аткамнерами и их агентами, то нет особых сомнений в том, что это были именно организованные антисоветские откочевки в те места, где советские органы были по каким-то причинам наиболее слабыми. Местные советские органы это заметили, даже составили статистику, но отчитались перед центром не все. К примеру, Чингиставский район не представил агроэкономические паспорта ни за 1931 год, ни за 1933 год.

В дальнейшем, очевидно тогда, когда стало ясно, что открытое выступление потерпело явную неудачу и басмачи на помощь не придут, эти откочевщики покинули и эти районы, куда пришли годом или чуть более ранее. Куда они пошли, пока сказать трудно, вероятно, в сторону границы. По крайней мере в Китай по подсчетам председателя СНК КАССР тов. Исаева откочевало до 350 тысяч человек, и вряд ли только из приграничных областей и районов; явно были и транзитные перекочевки. При уходе откочевщики совершенно определенно грабили местное население, забирали и уводили его скот, обрекая район на голод. Это хорошо видно по примеру Тургайского района.

Интересный пример, который можно отнести к случаям грабежа населения под видом скотозаготовок, обнаружился в агроэкономическом паспорте Табынского района Актюбинской области за 1931 год. На последнем листе формуляра были графы для цифр заготовок. И вот в них было указано о заготовках скота:

лошадей — 1826 голов, 1870 % от плана,

верблюдов — 2082 голов, 491 % от плана,

крупнорогатого скота — 7875 голов, 1575 % от плана,

овец — 34 605 голов, 727 % от плана[185].