Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении

В ночь на 17-е февраля Слепцов выступил со своим отрядом, из 7-ми рот пехоты, 11 ¹/₂ сотен кавалерии и конно-ракетной команды, при двух орудиях. Войска, не останавливаясь, шли целую ночь. На переправе через Сушку Слепцов оставил пехоту и артиллерию, а с конницей пошел дальше, между реками Валериком и Гехи, к аулу Ясан-Юрт. Дороги не было, шли густым лесом, обходя кучи валежника, чтоб не наделать шуму. За небольшой поляной тянулся опять лес, до того густой и мрачный, что казался непроницаем. Тут стояли первые чеченские хутора, но они казались пусты. Слепцов углубился в лес. Как всегда, он ехал впереди отряда, и первый увидал чеченский аул. Каково же было его удивление, когда он заметил, что над высокими плетнями, окружающими каждую саклю, торчат папахи и сотни продвинутых винтовок ждут появления русских. Не успела конница выстроиться на площадке, как ее встретили дружным залпом; несколько пуль прожужжали мимо Слепцова. Он только молча протянул руку к ограде, и казаки стремительно бросились, прежде чем горцы успели зарядить свои ружья. Они отступили в лес, откуда продолжали перестрелку. Через 2 часа, ни аула, ни окрестных хуторов уже не было: темные своды леса окутались дымом, сквозь который проскакивали языки огня. Зимний день приходил к концу, надо было подумать об отступлении. И без того трудное в лесах Чечни, оно становилось тем опаснее теперь, когда у Слепцова не было пехоты. Три сотни спешенных сунженцев под его личным начальством двинулись в авангарде, сзади сотня владикавказцев и милиция, в середине раненые, пленные, вся добыча и коноводы – под прикрытием казаков. Медленно, шаг за шагом, двигалась колонна. Как только местность немного обнажилась, чеченцы сунулись слева, чтобы вырвать пленных, но сунженцы, одушевленные присутствием Слепцова, бросились им навстречу с обнаженными шашками. Позже ряды опять сомкнулись, колонна тронулась. Еще ударили чеченцы, и снова авангард встретил их фронтом. Перестрелка между тем не умолкала ни на минуту, только на нее не обращали внимания. Наконец, лесная чаща кончается, впереди виден просвет, что означает близость поляны. Тут горцы, предчувствуя, что добыча ускользает, всеми силами и разом набросились с правого фланга. Прозвучала лихая команда, после которой авангард и арьергард встретили неприятеля дружной атакой, при этом многих изрубили. Бой мгновенно прекратился, верно чеченцы потеряли предводителя. А тут вышла навстречу и пехота, оставленная на Сунже. В 11 часов утра войска уже переправлялись на свой берег.

В лето того же 1850 года возле укрепления Куринского, памятного читателям пребыванием Бакланова, производились большие работы по прорубке леса, что привлекло целое скопище чеченцев. Они не только палили из-за Мичика в лагерь, но ставили батареи, чтобы бомбардировать Куринское. Кроме потерь от неприятельского огня, русский отряд изнемогал от усиленных трудов в самое жаркое время года, таял от болезней. В таком бедственном положении начальник Левого фланга генерал Козловский просил Слепцова поднять тревогу в тылу чеченского скопища. Слепцов откликнулся, хотя на его месте не всякий бы рискнул на такое опасное дело. Ему предстоял путь просекой, через Шáлинскую поляну, а эта поляна была перекопана в ту пору грозным окопом в 4 ¹/₂ версты длиною, с 3-саженным рвом по всей его длине и башнями на концах; на левом фланге окопа, у самой опушки леса, стоял редут; правым флангом он упирался в лес. Более пяти тысяч горцев трудились над этим завалом, при помощи которого Шамиль надеялся отстоять Шалинскую поляну, самую плодородную часть Большой Чечни. Чем больше берегли его чеченцы, тем сильнее хотелось овладеть им пылкому Слепцову.

Приготовления к этому походу были рассчитаны так ловко, что обманули всю Чечню. Как бы угрожая непокорным аулам, Слепцов выставил за Сунжей, на реке Ассе, небольшой отряд, а в это время возле Михайловской собралось 5 сотен сунженцев, 150 донцов, конно-ракетная команда и небольшой отряд пехоты. В ночь Слепцов повел их берегом по пути к Грозной, но с половины дороги отправил пехоту назад с приказанием возвращаться открыто, чтобы неприятельские пикеты могли ее видеть. Сам же с конницей скрылся в трущобах Сунжи, где пробыл целый день. В это время все чеченские партии, бывшие в сборе, разошлись по домам в ожидании набега. Слепцову только и нужно было. С дневки он написал коменданту Грозной письмо с просьбой помочь ему пехотой, так как свою он отправил назад. Комендант обещал выслать 3 роты с одной сотней конницы, на сутки, не больше. Вечером 21 августа Слепцов вынырнул из трущобы, переправился через Сунжу и пошел напрямик лесами. Обещанная из Грозной помощь присоединилась на отдыхе у Ханкальского ущелья.