Казаки. История «вольных людей» от Запорожской Сечи до коммунистической России

Во многих местах вдоль границы казачьи и старые крестьянские села были разбросаны среди населенных крепостными земель, принадлежавших польской и литовской знати. Часто на эти поселения, отвоеванные казаками у степи, настойчиво заявляли претензии под предлогом запутанных законов феодального права находившиеся вдали от тех мест польские землевладельцы. Последними вольное казачество, разумеется, рассматривалось как опасный пример для покорного польского крестьянства.

Для того чтобы обуздать рост казачьей прослойки, собственников земли, даже терпимый польский король Стефан Баторий попытался создать «реестр», то есть список «вольных казаков», число которых не должно было превышать 6 тыс. человек. «Излишек» казаков, те, что не нужны были для охраны границ, были вынуждены работать на землях феодалов-землевладельцев. Именно желание получить вожделенное право входить в тот список вольных людей, проблемы религиозного притеснения и послужили той главной причиной конфликта, который, разросшись, заставил казаков отказаться от присяги польским королям. Долго претерпевая несправедливость, теперь они почувствовали, как восстановить справедливость. Казаки Украины ждали только героя, который поведет их на войну, где они будут бороться за выполнение своих справедливых требований.

Польский король Владислав IV Сигизмунд (р. 1595, король в 1632–1648, сын Сигизмунда III Вазы) назначил Богдана Хмельницкого казачьим гетманом Украины[43] за его заслуги полководца[44], а также на том основании, что он, по меркам того времени, «был достаточно грамотным», то есть умел читать и писать[45]. Такие таланты среди казаков XVII в. считались показателем высокой эрудиции. В юности после блестящей обороны крепости Жолкиев от крымских татар его имя стало известно даже в Европе, где все известия были связаны в основном с польскими событиями.

Если мы примем версию, которая отстаивается в «героическом романе» Сенкевича «Огнем и мечом», авторитет Богдана был немногим выше, чем у любого другого грубого авантюриста, который, подбивая население приграничья («Украины») на бунт, стал причиной неисчислимых бед не только польской республики, но и собственного народа. К счастью для репутации Богдана, явное пренебрежение со стороны талантливого польского писателя к «низкорожденному» казаку (на самом деле украинскому шляхтичу) и прославление этим писателем клятвопреступника «Яремы» (князя Иеремии Вишневецкого) не разделяется видными историками. Правда, очевидно, лежит где-то посередине между названным произведением беллетристики и описанием, которое содержится в «Истории Яна Собеского» Сальванди.

Случай, заставивший Богдана изменить жизнь верного подданного польской короны и превративший его в непримиримого врага своих бывших хозяев, приводится современными историками по-разному; обычно это зависит от национальной принадлежности и убеждений. Но все сходятся в том, что этот человек стал жертвой жестокой несправедливости, и даже польский писатель того времени считает, что главной виной Хмельницкого стало то, что он «отомстил государству за то зло, что причинили ему лично».

Богдан являлся «вольным землевладельцем», то есть незнатным собственником небольшого хозяйства с усадьбой и мельницей в Субботове в 8 км от Чигирина недалеко от Днепра. Его небольшие владения лежали на территории, где на многие километры вокруг простирались земли, которыми владел, вернее, на которые предъявлял претензии богатый польский род Конецпольских. Управляющий польских магнатов Чаплинской постоянно бросал жадный взгляд на земли, принадлежавшие украинскому шляхтичу. Сначала у Хмельницкого отняли мельницу, затем разграбили все имение, лишив в конце концов прав собственности на землю, полученную в наследство от отца Богдана, не оформившего документов о наследовании до своей гибели в 1620 г. в битве под Цецорой (где Богдан Хмельницкий попал в плен, в котором находился почти 2 года). Богдан обращался с жалобой к королю, написав ему о произволе. Владислав IV своим «привилеем» еще от 22 июня 1646 г. закрепил за Богданом Хмельницким имение в Субботове, однако королевский документ не помог. Тот случай был лишь одним в долгой истории угнетения, но именно он послужил искрой, необходимой для того, чтобы, подобно пороху, у казаков вспыхнуло чувство негодования, и они поднялись на яростную борьбу со злом, которое терпели так долго и безропотно. Начавшаяся война между польской знатью с одной стороны и вольным казачеством и украинскими крестьянами с другой могла прекратиться лишь после того, как восставшие пограничные провинции были бы приведены к покорению «огнем и мечом» (как думали поляки, сильно ошибаясь).