Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

Как награды, так и наказания составляли административный ресурс губернаторской власти. Отслеживание действия этого рычага власти позволяет выявить круг чиновников, на которых опирался глава губернии. О губернаторе можно судить по его окружению. Представление подчиненных к чинам и наградам — верный тому показатель. В бюрократическом сознании продвижение по службе, получение чинов, материальных благ и наград являло собой служебный смысл. Поэтому Борис Александрович Мансуров активно и умело пользовался этим управленческим инструментом.

В его самом первом губернаторском отчете отмечались «старание, усердие и опыт» советников губернского правления Волкова и Станицкого[290]. Не раз был представлен к награде секретарь губернского правления Борисов, а также управляющий губернаторской канцелярией Ильинский, полицмейстер Симонов[291]. В 1808 г. после ревизии Донаурова, губернатор отметил «особое попечение и трудолюбие» своих советников Волкова и Сорокина[292]. Иногда в его отчетах встречались имена частных приставов и земских исправников. В 1807 г. за успешно проведенную закупку кавалерийских лошадей к наградам были представлены два уездных предводителя, а губернский предводитель дворянства Порфирий Львович Молоствов (1806–1809) был награжден орденом Святой Анны II степени[293]. Но чаще всего губернатор ходатайствовал за своих канцелярских служащих.

Нетрудно заметить, что в наградных представлениях казанского губернатора мелькали одни и те же чиновники губернского правления и местной полиции. Они-то и составляли ядро его «команды», своего рода элиту губернских чиновников, которых он тщательно отбирал. По мнению современного историка А. В. Ремнева, «роль канцелярии и чиновников среднего звена… оказывалась гораздо выше той официальной роли, которую они были призваны исполнять»[294]. В первую очередь это хорошо осознавали сами губернаторы. Они-то и направляли «власть канцелярии» в нужное им русло.

В 1810 г., пользуясь благоприятным исходом очередной ревизии, Борис Александрович Мансуров представил к чинам и наградам тех, кому он был лично признателен за многолетний совместный труд, за благоприятный исход проверки. Среди прочих был и губернский советник Савва Андреевич Москотильников[295]. К этому времени этот чиновник стал пользоваться неограниченным доверием губернатора. Его одновременно боялись и ненавидели, любили и уважали. Недругов ему хватало еще со времен службы в палате уголовного суда, потому и доносили, будто он «инкогнито управляет делами губернатора…»[296]. Губернские чиновники завидовали его стремительной карьере. Его литературные и масонские связи, простиравшиеся по всему Поволжью и доходившие до самой Москвы[297], многим не давали покоя. В Казани в круг его близких друзей входили историк Н. С. Арцыбашев[298], поэты И. И. Чернявский[299], Г. П. Каменев. В 1812 г. Москотильников вступил в Общество любителей отечественной словесности при Казанском университете[300]. Общество объединяло весь цвет казанских интеллектуалов, в него входили Н. Ибрагимов, П. Кондырев, Г. Городчанинов, К. Фукс, Г. Никольский, Г. Солнцев, В. Панаев и многие другие. Словом, как пишет профессор С. П. Шпилевский, Савва Андреевич был одной «из замечательных личностей своего времени — литератор-самоучка, замечательный приказной делец, юрист-практик и один из последних представителей масонства в Казани»[301]. Во времена Александра I таланты подобных «поповичей» были востребованы. Власти ценили их просвещенный ум, знания и даровитость в интересах государства и общества. Савва Андреевич за десять лет губернаторства Мансурова прошел путь от «неприятия» до «правителя делами губернатора».