Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

Кончина губернатора Толстого решила многие проблемы, кроме одной — реабилитации губернатора и губернского правления. Из поименных табелей губернского прокурора видно, что если кому и удалось реабилитироваться, так это чиновникам губернского правления. Они не были помилованы по Манифесту, они были полностью оправданы, а это само по себе ставит под сомнение решения проверявших сенаторов-ревизоров относительно местного правительства. Рассмотрим подробнее обстоятельства оправдания Саввы Андреевича Москотильникова. Вероятно, он изначально осознавал опасность развития этой проверки по пути сведения личных счетов, поэтому сразу же после смерти Толстого подал прошение об отставке. В этой просьбе ему отказали и со всеми чиновниками губернского правления отдали под суд. По прошествии тринадцати лет он так пояснял случившееся с ним: «…я имел несчастье при обревизовании в конце 1819 г. и в начале 1820 гг. сенаторами Казанской губернии, по стечению обстоятельств подвергнуться неприятностям. Не помогли мне ни правота моя, ни мое недостаточное состояние, как очевидный признак беспорочной службы моей. Не помогли, потому что я имел недоброжелателей! Желая успокоить их, я просил отставки, но мне и в заслуженном чине — статского советника отказано, и указа об отставке не объявлено, и паспорта не дано»[421]. Находясь под следствием, он составил «Записку», содержащую подробнейший разбор всех пунктов обвинений, предъявленных губернскому правлению. «Записка» была подана сенатору Соймонову, но так и не дошла до Санкт-Петербурга, оставшись погребенной в бумагах сначала палаты уголовного суда, затем Временной комиссии и Временного департамента. Тогда Москотильников письменно обратился к императору с просьбой рассмотреть представленные им оправдания и предоставить ему возможность продолжить службу, так как кроме службы, средств к существованию у него не было[422]. Прошение было передано в Комитет министров, откуда через министра юстиции поступило губернскому прокурору, которому было предложено незамедлительно приступить к окончанию этого дела.

К этому времени Александр I из личных встреч с обергофмейстером бароном Петром Романовичем Альбедилем, казанским губернатором П. А. Ниловым уже знал о параличе власти, случившемся в Казани. Барон Альбедиль был доверенным лицом императора. В 1801 г. он ревизовал казанскую полицию. Тогда-то и произошла его встреча с Москотильниковым. По прошествии девятнадцати лет бывший советник губернского правления вынужден был вновь обратиться за помощью к своему давнему покровителю со словами: «Я помню обещание излившиеся от чувственного сердца Вашего, что Вы будете всегда моим благодетелем, но до сих пор не хотел быть в тягость великодушнейшему из человеков. Ныне гонит меня мщение, и эпоха казанских пыток слилась чрез неприметные переходы с эпохой казанских доносителей. Многие случаи соединились между собой…»[423]