Каждый дар – это проклятие

И с этими словами Дори слегка прикасается картой к моей груди, и от карты исходит такой прилив энергии, что она заливает ослепительным светом все помещение. Зрелище настолько прекрасно, что я не сразу осознаю, что мои ноги оторвались от земли и что я задыхаюсь.

45

Я ПОВИСЛА, ЗАДЫХАЯСЬ, НА НЕВИДИМОЙ ВЕРЕВКЕ, и мне кажется, что скоро я умру. Зрение расплывается; все вокруг темнеет. Я вспоминаю предупреждение Ро и ощущаю панику Домохозяйки – она беспокоится о том, что через несколько мгновений потеряет хозяина. Если бы я только закончила ритуал и официально приняла ее в себе, все могло бы пойти иначе. Но вмешалась Дори, промывшая мозги полицейским и наславшая их на нас.

Вдруг невидимая веревка рвется, и я падаю в бассейн ногами вниз.

Сначала я слышу хруст костей, и только потом ощущаю резкую боль и отдачу от толчка в ребрах.

Сверху доносится голос:

– Ты не единственная, кто накапливал силу.

Вокруг меня ветки можжевельника. Из него делают джин. «Его смола легко воспламеняется», – говорит мне Домохозяйка. Она знает все.

– Держись, Мэйв! – кричит Фиона.

Я лежу на ветках не в силах пошевелить руками и ногами. Я лишь слегка поворачиваю голову и вижу, что Фиону хватают какие-то люди, – из ниоткуда появилось еще больше помощников, раскидывающих лепестки. Я закрываю глаза. «Тебя коснулась та же магия, что и ее. Вам не нужно произносить слова вслух, чтобы общаться. Вам не нужно прикасаться друг к другу, чтобы поддерживать связь».

Я найду ее и поговорю с ней. «Успокойся, Фиона».

«Они поймали меня», – думает Фиона.

Фи, ты можешь исцелить меня. Я знаю, ты можешь.

Она находит в себе силы, хотя и сходит с ума от страха. Мои ребра срастаются. Фиона с любовью сшивает меня, как старую тряпичную куклу. Я чувствую под собой колючие ветки, а под ними – мозаичную плитку. Я подталкиваю себя вверх, все еще ощущая обжигающую веревку на шее.

Я оглядываюсь в поисках Аарона, которого удерживает магия других «Детей». Дори не поскупилась на силу. Я вспомнила, что Аарон говорил мне несколько месяцев назад. Дети хранят свою магию в людях, местах и вещах. Они перемещают ее, как деньги из одного банка в другой. Над корчащимся в агонии Аароном стоит подросток – возможно, один из «маленьких святых». Аарон лежит на животе и хватается за что-то невидимое, воткнувшееся ему в спину.

Ну да, конечно. Десятка Мечей. Одна из самых жестоких и нестабильных карт в колоде; новички выбирают ее, чтобы причинить максимальную боль. Но никто никогда не задумывается о положительной стороне Десятки Мечей: после нее ничего хуже уже быть не может. После нее либо умирают, либо восстают. А я знаю Аарона, он всегда восстает.

Дори смотрит на меня сверху вниз.

– Пусть ты и Домохозяйка, Мэйв, но не забывай, что настоящая владелица этого дома – я. В конце концов, ты всего лишь гостья.

Аарона и Фиону швыряют в бассейн, их тела шлепаются на ветки.

– Видишь ли, дорогая, ты можешь сдерживать гнев Домохозяйки, но я обладаю силой Колодца. Она накапливалась во мне неделями, поступая непосредственно от моих очень преданных юных святых. У тебя сила одной карты, а у меня… у меня сила их всех.

Невидимая веревка душит меня, но единственная моя мысль: «Но как?» Карты – это метафоры, символы, рисунки, придуманные несколько столетий назад. Если смертное тело Домохозяйки смогли заключить в ловушку внутри карты, то значит ли это, что карту можно использовать на смертном теле?

– Дьявол, – произносит Дори как школьная учительница, держа высоко карту с мужчиной и женщиной, прикованных к властвующему над ними огромному зверю.

– Самое забавное в Дьяволе то, что его неправильно понимают. Сам по себе он не зло. Дьявол был послан для испытания человечества. Может ли вера быть истинной, если она не подвергалась испытанию? Книга Иова, Аарон. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Аарон ничего не говорит, но я чувствую, как в его голове мельтешат цитаты из Священного Писания.

Вдруг мои ноги как будто охватывают железные оковы. Я смотрю вниз, ожидая увидеть металлические кольца, но там ничего нет. Руки Фионы сведены вместе, как у заключенного в старом фильме. Она лежит со мной, уткнувшись коленями в пол, как паломник во время молитвы. Сначала мне кажется, что она дует на руки, но потом понимаю, что она очень тихо свистит. Что она делает?

Двери снова распахиваются, и в них входит толпа полуголодных, исхудавших «Детей». Всего их человек двести. Минус два. Без Лорны и Софии. Возможно, без кого-то еще.

И тут меня осеняет.

Завтра вся страна проснется под новости о погибших подростках.

– Добро пожаловать всем! – говорит Дори. – Надеюсь, никто не будет возражать против небольшого вечернего праздника. Или утреннего. Сейчас уже рассвет, не так ли?