Каждый день декабря

Я потолковал с Сантой – он пообещал, что в этом году у тебя будет самое лучшее Рождество. Что делаешь сегодня вечером?

Мило – маловероятно, конечно, но мило. Но не особенно способствует борьбе с влюбленностью.

Я в «Шляпе с пером» и собираюсь взять такси, чтобы ехать к родителям. Поблагодари за меня Санту. Любая помощь кстати.

Не бери такси, это безумие. Я тебя отвезу.

Спасибо, но не глупи. Правда не нужно.

Уже практически в машине. Буду через десять минут.

Я не ожидала сегодня увидеть Рори. Вчерашнее сексуальное напряжение подпитало мою влюбленность, и при мысли о встрече голова у меня начинает кружиться. Я беру пакеты, всю чертову тучу, и, балансируя большой коробкой с подарком Рори – тогда это представлялось очень удачной идеей – и стараясь никого не покалечить по пути, пробираюсь к выходу и подхожу к парковке.

Его машина подъезжает в считаные минуты.

– Привет, красотка.

Он опускает стекло и смешно копирует европейский выговор.

– Да будет тебе известно, приставание к гражданам в общественных местах является административным правонарушением, – говорю я, стараясь выровнять сердечный ритм.

Он назвал меня красоткой. Рори Уолтерс только что назвал меня красоткой. Всем нам, девушкам с низкой самооценкой, необходимо устанавливать более высокую планку, и тем не менее – как же это приятно.

– А как квалифицируется похищение?

Он выскакивает из машины и тотчас забирает у меня пакеты.

– Как особо тяжкое преступление, но если ты хочешь похитить меня, то я – «за».

О господи, я что, флиртую? Но Рори не бежит от меня на все четыре стороны, так что будем считать, что все в порядке.

– А это что такое?

У него притворно подкашиваются ноги при виде коробки.

– А это тебе.

– Нет!

– Да.

– Это безумие. Что ты туда засунула – маленькую армию? Слоненка?

– Коробка объемная, но не тяжелая. Возьмешь сейчас?

Он перекладывает ее из одной руки в другую и усмехается:

– Я бы с радостью, но давай подождем до Дня подарков и тогда обменяемся, хорошо?

– Ладно. Мне это нравится. Наберемся терпения до послезавтра.

– Отлично.

Он кладет коробку в багажник и туда же ставит пакеты.

– Но ее я отдам тебе сейчас.

Я достаю из кармана лисичку и вручаю ему.

– Ты даришь мне лисичку Белл! – восклицает он гораздо радостнее, чем я ожидала.

– Это лис Рори! – говорю я.

– Нет, это совершенно точно лисичка Белл. Спасибо. Я уже в нее влюбился.

Я чувствую, что заливаюсь краской, и потому стараюсь сконцентрироваться на доносящемся из аббатства колокольном перезвоне, возвещающем начало рождественской службы. Это как зов сирены для всех, кто любит Рождество.

– Мы с тобой переделали уйму рождественских дел, а в церкви до сих пор не побывали.

Рори меняет тему, пока я не стала красной как рак. Мне отчаянно хочется спросить, как расценивать такое предложение, но вопрос столь животрепещущий, что мне не до смеха.

– Мы заходили в часовню в Тинтесфилде – там пели гимны под фортепьяно. Но ты прав, это непорядок. Я обожаю рождественские гимны. Просто обожаю. Наверное, потому, что их разучивают в детстве, и мне кажется, что в них есть что-то теплое и надежное. Как будто с этим миром все хорошо.

– И я признаюсь, что люблю гимны.

Я оценивающе смотрю на него и говорю:

– А я бы пошла. Пока мне не удалось это сделать, такая была запарка. А ты что скажешь? Очень торопишься?

– Предлагаешь пойти на рождественскую службу в аббатство?

Я киваю, стараясь сдерживать ликование. Никак не ожидала подобного поворота этим вечером.

– Я могу отвезти тебя к родителям или пойти с тобой на рождественскую службу, а после забросить тебя к родителям.

Я киваю, не уверенная в том, какой вариант ему больше по душе. Он закрывает машину, кладет лисичку в карман и протягивает мне руку.

Рори

Нужно признать, что освещенное аббатство выглядит красиво. Огромное каменное строение возвышается над Батом, придавая городу монументальность и красоту. Сейчас поздно, и рынки уже закрылись, поэтому людей полным-полно, и все самозабвенно поют. Белл прижимается ко мне, у нас один листок на двоих, но она знает слова наизусть. Ее голова возле моей груди, мы поем, и я не могу припомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько умиротворенно.