Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе

Ясно, что человеку в таком хорошем настроении нужно было просто услышать «да!», чтобы немедленно перейти к по-настоящему волнующим новостям. Но я была в яме, и мне преступно хотелось, чтобы над ней перестали радостно скакать, а совсем даже наоборот – залезли внутрь и сидели там со мной, глубоко несчастные. Меня охватил пафос проклятого поэта, взывающего из сатанинской бездны к мирному, ничего не подозревающему прохожему у книжной раскладки, раскрывшему случайный томик стихов на эпиграфе:

«Взалкав потерянного рая,

Страдай, сочувственно скорбя,

Со мной!.. Иль прокляну тебя!»

В общем, я понимала, что веду себя плохо, но все равно попыталась испортить Принцессе настроение пересказом «Плацентарных мистерий». Она выслушала с большим одобрением.

– Да-а-а, моща! Ну и? – подгоняла она. – Чего ты расстроилась? Что не можешь – не хочешь делать актуальное искусство? Зачем тебе? У тебя другое.

– Неактуальное.

– А-ха-ха! Да какая разница? Просто делай, что тебе хочется.

– Ты издеваешься?

– Почему?

– Потому что я рассказываю тебе душераздирающую драму о потере жизненных ориентиров, а ты говоришь «просто делай что хочется!»

– Не знаю, я просто делаю что нравится. И потом, что поменялось? Ну посмотрела ты эти… маточные таинства или как там? Вряд ли ты что-то новое узнала об ужасном положении женщин? Ты же европейка, это здесь феминизм внове. Что тебя так потрясло?

– Помнишь, как я тут вещала, что искусство не может конкурировать с новостями в изображении кошмаров, ужасов и бед? Что оно проиграет на чужом поле и потому должно играть на своем, а его поле – красота, жизнь, истина и все такое вечное?

– Ага! – почему-то обрадовалась Принцесса, разливая по бокалам оставшиеся полбутылки.

– Я ошибалась.

– Ага! Ну ладно, хватит. Слушай!..

* * *

Следующие полчаса я слушала Принцессу, взволнованную известием о скором приезде бойфренда. По такому случаю она вчера целый день была на шоппинге, а плацентарные мистерии ее не интересовали – и точка. Она была красива, влюблена и счастье било из нее таким напором, что даже я вынырнула из ямы, и мы радостно предались обсуждению трех вечных вопросов любовной схоластики: «А ты что?», «А он что?», «Ну а ты что?!»

Курьер принес еду и новую бутылку вина. Мы переместились за перегородку в жилую часть студии, переоборудовав тумбочку под стол, чтобы курить на подоконнике.

– Так это приезжает тот принц, про которого ты связала джемпер? – уточнила я.

– Да, он!

– Ты не жалеешь, что подарила мне свитер? Может, вернуть его тебе? Отдашь ему?

– Не, – чуть подумав, махнула рукой Принцесса. – Пусть будет у тебя. Тебе же он так нравится. И потом, для него он маловат.

Юноша-Про-Которого-Джемпер (сокр. – Джем) еще год назад был «просто каким-то чуваком» из общей компании. То есть знакомы они были давно, но «что-то такое» между ними началось меньше года назад – после разрыва с бывшим, от которого Принцесса восстанавливалась здесь, в резиденции. Поначалу Джем сострадал Принцессе утонченными беседами о том, с каким ужасом демоны сансары наблюдают, как мы влюбляемся в тех, кого они послали на перерождение лишь затем, чтобы закалить наш характер смертельными дозами боли. Но не успело «что-то такое» перерасти в «нечто большее», как Джема позвал на работу какой-то стартап в Силиконовой долине, и он уехал в Штаты.

Дальше – известно: из переписки они сплели не только свитер, а целую любовь на расстоянии и стремительные планы на будущее. Он едет к ней, они едут к родителям, она едет к нему в Штаты, а потом – «что-нибудь придумается», по работе «что-то там подвернется», и все вместе «как-то оно будет».

– Ну то есть ты не волнуешься?

– Я очень волнуюсь, с чего ты взяла?!

– Ты всегда так говоришь про жизненно важные планы и события типа переезда, работы, безденежья и неизвестности: «Я не волнуюсь!»

– А, да. Про это я не волнуюсь, – закивала Принцесса. – Я волнуюсь от любви. Я боюсь, что он приедет, я его увижу – и умру!

Она встала с подоконника и, раскинув руки в стороны, упала спиной на кровать, изображая, как умрет.

– Как прекрасно…

– Скажи, ты веришь в большую любовь? – спросила она у потолка, лежа в позе морской звезды.

– М-м-м-м…

– В маленькую любовь?

– :)

– Нет, ну правда? – Принцесса привстала на локтях. – Я же тебя как старшего товарища спрашиваю. Возможна ли такая любовь, чтоб до смерти? На всю жизнь? Как понять, что это она? Ведь каждая в начале кажется «одной-единственной-настоящей»!

– Я чувствую себя своей бабушкой.

– Ну, я не хотела сказать, что ты настолько старая…

– Когда мне было лет шестнадцать, я была очень влюблена, и бабушка дала мне именно такой совет, которого ты сейчас ищешь – как отличить «ту самую любовь, которая на всю жизнь». Мне он не понравился.

– Все равно расскажи!

– Я тайно презирала бабушку за этот совет годами.

– Хорошо, я обещаю не презирать тебя, выкладывай уже!

Она села на кровати, выпрямилась и подалась вперед, всем видом показывая, что превратилась в уши.