Каждый выбирает для себя

Ратко сидел у себя. Так мальчишки с ним условились. Точнее он не сидел, а кружил по комнате, наверное уже верст пять прошёл таким образом, пока в его дверь не стукнул Кир. Он вышел и отправился к Катерине, извиняться.

В горнице её не оказалось, но дверь из Дуба была приоткрыта и Степан молча замахал рукой туда.

Катерина сидела на дубовых корнях, прислонившись к стволу спиной.

— Прости меня! — Ратко очень боялся, что сейчас она уйдёт, исчезнет, улетит. От неё можно вообще что угодно ожидать. — Пожалуйста. Прости меня. Я виноват перед тобой! Я тебя так обидел! Ты же просто пожалела того парня, как и бродячего, грязного и вонючего пса!

— Ну, вонючим ты не был. Псиной разве что, но это не считается. Грязным, да… — задумчиво поправила его честная Катерина. — А Бажен… Бажен был очень страшным. Может, даже когда он был драконом весь, это было не так мерзко.

— А ты видела его драконом? — удивился Ратко, он был так счастлив, что Катя с ним разговаривает!

— Да, в его снах. У него сначала и тело и голова были драконьи и крылья. А потом… Словно на лицо натянули драконью крупную чешую. Очень мерзко.

— Как же ты? Хотя… Что я спрашиваю. Наверное, так же как и со мной.

— Нет, с тобой было легче. Я же тебя видела. В зеркальце, помнишь, его Жаруся над тобой подняла, когда ты в горницу пришёл?

— Конечно помню. Я сам себя первый раз увидел за столько времени! Прости меня. Никогда больше я такое не скажу и не подумаю.

Степан, Кир и Жаруся беззастенчиво подслушивали у двери, Кир и Жаруся были просто очень довольны и облегчённо вздыхали, а Степан был мрачен в ожидании расправы от названного Катиного братца.

Вдалеке зажглись звезды, и откуда-то послышалось нестройное кошачье завывание.

— Что это? — Ратко подскочил с корней и застыл, прислушиваясь. Из двери вылетела Жаруся.

— Ааа, Баюн принял немного больше медку с валерьяной, чем можно было, — прислушалась ещё и покачала головой. — Ошибочка. Намного больше. Так. Катюша иди, девочка. И ты, княжич. Не трезвые сказочные Коты это зрелище своеобразное, он и буянить может!

Жаруся взлетела навстречу очень странно летящему Волку. Катерина сначала испугалась. Она хорошо помнила, что Волк спиртное почти не переносит. Исключение он делал только для каких-то специально для него настоянных медов с травами. А тут, если Баюн так наугощался у Яги, так что там с Волком? Но, сообразив, что одну её Ратко нипочём не оставит, а его самого точно нужно убрать и желательно подальше, быстро пошла в Дуб и его позвала. А там попросила мальчишек разойтись по комнатам, объяснив ситуацию.

— Все расходимся и остаёмся в комнатах, Кот не в себе. Дуб, ты двери закроешь? — Катерина дождалась сигнала в виде широко распахнувшихся дверей, ведущих в их комнаты, улыбнулась Киру, махнула рукой хмурому Степану, кивнула Ратко, сделала вид, что идёт в свою комнату, и подождала, пока Дуб закрыл двери за ними. — Спасибо, — сказала она Дубу.

А сама вышла наружу. Стемнело очень быстро и Жарусю было видно отлично. Она висела над Баюном и готовилась его подхватить. Кот, стоя на волчьей спине на задних лапах подвывал что-то очень громкое, и раскачивался из стороны в сторону. Волк старался уследить за его движениями, и подавал в сторону, удерживая Баюна на спине. В конце концов Жарусе это надоело, она Баюна сдёрнула за шкирку и спустила вниз к Дубу.

— Оооо, Ккаатюша стоит… Какой я молодец! Я её нашёл!!! Что? Что??? — Баюн возмущался настойчивым подталкиваниям Волка. — Чего тебе надо, друг мой. А ты вообще хто? Носатый такой, бурый… Аааа, ты Бурый!!! Вспомнил. А вот кто бурый? Бурый пёс? Неее, не то! Бурый лис? Нее, чернобурые бывают, бурых нет, вроде. Ааа, Бурый волк, вот ты хто! — он покосился на Жарусю. — А ты моя Журасенька, то есть нет, Жарусенька. Вооо! Я всё помню!! Я всех знаю! — он помотал головой и сфокусировался на двери. — Мой Дуб! Я дома! — Кот рванулся вперёд и промахнулся, врезавшись головой в дубовый ствол. Ствол аж загудел. На Баюна это большого впечатления не произвело, он отряхнулся и с достоинством поправив траекторию движения Кот вписался в дверь и вошел внутрь. Судя по шороху мебель стремительно уползала с его пути.

— Зачем Яга его так упоила? А главное чем? Чем можно было так срубить Котика? — поражалась Жаруся. — Валерьянкой и не пахнет!

— Понятия не имею. Ты же знаешь, я в этом ничего не понимаю. Мне она предложила, я отказался, она и не лезла. Попробовала бы! А этот, — кивок на Баюна, который пытался забраться на печь, находясь у совершенно ровной стены, где никакой печи отродясь не было, — а этот заинтересовался. Начал принюхиваться. Она и давай потчевать. Кувшина три в него влила. И по-моему никак не могла сообразить, куда в него всё влезает. И как он ещё под стол не рушится. Кот выпьет, а она только брови поднимет, похмыкает, ещё нальёт. Под конец у неё брови с волосами встретились, высоко на лбу. Она же не знает, что Котик у нас растягивается.

— Попррррошу!!! Про котиков с уввважением! — Баюн решил поучаствовать в разговоре. — Увввважать котиков надо!!! Ты меня уввважаешь? Уввважишь?