Каждый выбирает для себя

Катерина, набегавшаяся и прилично утомившаяся, сидела в кустах и рассказывала о том, как нашел крестьянский сын дом богатыря, а оставшись за ним присматривать, обнаружил чудесного коня, а потом и яблоню волшебную, которую охранял огромный змей, как победили они с конем змея, и конь, отведав яблоко, заговорил, а парень после яблока стал настоящим богатырем. Как конь отвез его к ручьям, и опустил богатырь волосы в золотой ручей, а руки в серебряный. Стали волосы золотые, а руки по локоть серебряные, но одел он на руки рукавицы, а на волосы шапку. И как женился Златокудр на царской дочери, и врагов победил, а в бою не до рукавиц и шапки, и узнали его приметы, да, про то, что это муж младшей дочери царской, никто и не ведал, даже от жены он волосы под шапкой прятал, а на руки рукавицы одевал! А потом жена его, дочка царская увидела волосы его золотые и руки серебряные, по тому и узнали богатыря, что врагов победил, и сделал его царь своим наследником и преемником!

Туман медленно и очень неохотно поднимался вверх и таял в воздухе. Будущий Златокудр призадумался над ручьем, явно соображая, как бы с него голову макнуть, а Катерина на четвереньках выползла из куста, попала рукой в какую-то ямку, и чуть не влетела с размаху в ноги Степану.

— Чего ты тут ползаешь, скажи на милость? — Степан бесцеремонно её поднял, и поволок за собой. — Побежали, а то не понятно, как там Киру с этой дамой в перьях общаться!

Киру в самом деле приходилось туго. Алконост просыпалась с трудом, пыталась куда-то лететь, бестолково хлопала крыльями и кричала. Кир, не зная, как бы её удержать, просто закатал Свирель в плащ Степана, и стянул для надежности своим ремнем. А теперь с выражением крайней муки на лице, зажимал уши, потому что вопли алконоста пронзали голову на манер острых спиц. Степан, увидев друга в столь затруднительном положении, да ещё со сползающими штанами, которые Кир пытался придерживать, не отрывая ладоней от ушей, по-приятельски разразился хохотом. Свирель возмущенно вскрикнула, и теперь уже Степан скорчился, зажимая уши, а Катерина как шла, так и продолжала идти, словно воплей и не слыхала. Свирель закричала ещё более отчаянно, так, что с ближайшего дерева обломилось несколько веток, и посыпалась листва. А девочка спокойно приближалась. Алконост перестала биться и кричать, а прищурилась и вгляделась внимательнее. Кир видел, что губы Катерины чуть шевелятся, словно она напевает что-то.

— Кто ты? — голос Свирели был нежный и мелодичный, будто и не она только что выстреливала в них звуковыми снарядами.

— Я — сказочница. Зовут меня Катерина. И я хочу тебе сказать, что твоя дочь нашлась! Рада с зимы в Лукоморье, и ты её скоро увидишь!

Свирель склонив головку на бок вслушивалась в звучание Катиного голоса, впитывала её слова, словно смаковала их, а потом сделала какое-то движение, и плащ превратился в летящие по воздуху даже не клочки, а волоконца из которых была соткана ткань, ремень Кира и вовсе распался на неуловимо мелкие останки, только застёжка брякнула о какой-то камень. И из этого мусора вырвалась не дама в перьях, как её между собой назвали мальчишки, а красавица-птица алконост. Лицо сияло, волосы завились крупными кольцами, руки оглаживали перышки на крыльях, и всё это великолепие чуть не сбило с ног Катерину.

— Ты говоришь правду? Да, правду, я слышу! Только сказочница может идти против моего крика! Как она? Как моя маленькая и любимая? Это она тебя научила песне, которую ты сейчас про себя пела? Сколько же я по Радушке тосковала и звала её! Я чуть в сирина не обратилась от страдания! Где она? Оооо! Как же я мечтаю поскорее её увидеть и услышать! Так почему мы стоим, а не летим к моей доченьке? Да что ты стоишь? А эти что тут делают? И почему вон тот завязал меня в тряпку?? Он враг? Его убить? — Свирель свирепо осмотрела Кира и вдохнула побольше воздуха.

— Стой! Он друг! Ты спала в тумане, а когда начала просыпаться, то немного не сразу проснулась. Он побоялся, что ты ударишься и крыло сломаешь, или как-то поранишься! — Катерина старалась говорить как можно более убедительно.

Свирель выдохнула, и гораздо более снисходительно осмотрела Кира. — А этот? Он надо мной смеялся! — она перевела взгляд на Степана, попятившегося и замотавшего головой.

— Это тоже друг, и смеялся он не над тобой! Что ты, тобой только восхищаться можно! Он над Киром смеялся! Тот сейчас штаны потеряет. Ремень он использовал, чтобы тебя обезопасить!

Свирель осмотрела Кира, отчаянно покрасневшего и двумя руками судорожно вцепившегося в штаны. Потом перевела взгляд на Степана. — Дааа, я вижу, что мужчины не изменились ни на пушинку! Что взрослые, что птенцы. Ладно, так какая она Рада??? — Свирель чем-то неуловимо напомнила Жарусю, поэтому Катерина легко нашла нужный тон в разговоре, и рассказала заботливой маме алконосту, какая красавица и умница у неё Рада! Мальчишки стояли ошалевшие, и чем больше слышали Свирель, тем больше отрешались от действительности, и впадали в какую-то блаженную невесомость.