Каждый выбирает для себя

После этого даже неугомонный Баюн сник, и не посмел идти уговаривать Катерину. А она сидела у себя на подоконнике, смотрела на метель и думала, и размышляла. И вспоминала. Волк, идущий от неё через замерзшую реку, мокрый Баюн, первый раз появившийся на пороге её дома, золотая птица в Эрмитаже, старый конь у Гавриловых, бессильно откинутая голова Ратко на красном плаще, полеты на Воронко и собственные белые лебединые крылья, алый свет от змеиного кольца, смеющаяся Златка и Леон, сознательно взявший чащу с ядом… Обиженные мальчишки не звонили, и не появлялись все выходные, и Катя этому была рада.

— Я очень боюсь сделать что-то не то. Не суметь помочь, не успеть. Я просто девочка, а не героиня. Я устаю от этого и очень боюсь. От меня там ждут слишком многого. Тот мир совсем непривычный для меня и я там столько всего не знаю. И да, мама права, я там вижу и раны и смерть, и столько слез! Страшно. Но, я так люблю их. Я же не могу бросить Баюна и Волка, Сивку и Жарусю! И Ратко. Да и людей, которые так ждут моей помощи. А я могу помочь. Но, я должна знать четко, что мой дом здесь! И как только я буду чувствовать, что мне тяжело, я буду уходить домой!

Катерина прокралась к маме совсем поздно и обрадовалась, что та ещё не спит. Они проговорили почти заполночь. Спохватились, что кому-то завтра в школу, а кому-то надо работать, но даже это не смогло испортить им настроение!

— Я не могу! Я пойду послушаю. Ну, или зеркальце достану, тут же близко, можно увидеть, — ныл встревоженный и измученный ожиданием Баюн.

— Я тебе послушаю!!! Не смей! За Катериной не подглядывай! — рыкал Бурый. — Как решит, так и будет. Ей может быть просто не по силам и кровь видеть и такие задачи решать, которые и взрослым часто не по зубам. Вон на Леона сколько сердца потрачено!

— Да знаю я, знаю. Ну, хоть ушком-то послушать можно? — Кот прислушался и тут же прижал острые уши, в которые прилетел оглушительный рык Волка. — Ай, деспот!

— Я тебе ещё пообзываюсь! — оскорбился Волк, нависнув над Баюном.

— А чего вы тут ссоритесь? — Катерина в пижаме сонно терла глаза. Она как раз собиралась уснуть, как услышала из междустенья отдаленные звуки скандала. По опыту зная, что междустенье почти не пропускает звуки, она сообразила, что если уж она что-то услышала, то внутри там орут во весь голос.

— Прости, разбудили? — Кот умильно подкатился под ноги своей сказочницы. А может, уже и не своей сказочницы??

— Нет, мы с мамой заболтались, увлеклись. А что вы такие взъерошенные оба?

— Да, вот, тоже заболтались… — мрачно ответил Волк невзначай прихватив котовый хвост и вытянув Баюна из-под Катиных ног.

— Катенька, ты как решила-то? Не пойдешь больше в Лукоморье? — не выдержал Баюн, не обращая внимания на Волка.

— Пойду, Баюша. — Катерина улыбнулась обоим. И тут только сообразила, что Волк, который держался в тени, опять выглядит значительно старше. — Ты что? Думал, что я вас брошу?

— Катя, ты должна сама решать, и не оглядываться на меня. Я… Я так счастлив, что ты есть. Но, если ты решишь не возвращаться, я просто уйду в стаю.

— Ты, может, заткнешься? — строго спросил его Баюн.

— Тебе в Лукоморье достается очень. Так много всего, и на нас всех нужно и понимание и любовь и сочувствие. Может, уже и не надо тебе…

— Я тебя прошу как друга, пасть закрой! — взвыл Баюн.

— И не слушай ты этого говоруна. — Волк говорил негромко и очень печально.

— Да сколько ж можно! — Баюн резко увеличился и против устало повесившего голову старого Волка стоял огромный серый котище.

— Я вас обоих очень люблю, — серьезно сказала Катерина. — Я с радостью пойду в Лукоморье, так что, Волк, заканчивай тосковать и стареть, просто мне надо было понять, что надо вовремя возвращаться. А не увлекаться чересчур.

— Какой камень ты сняла с моего сердца, — церемонно объявил огромный Баюн. Опомнился, встряхнулся, не забыв мазнуть хвостом по волчьей морде, и вовремя его убрать от щелкнувших зубов. — Пойдем, радость моя, я тебе спою, и ты уснешь быстренько и сил наберешься перед этим вашим издевательством, которое называется школой.

Волк молча подошел к Катерина и прижался головой к её коленям. Катя гладила шерсть, которая на глазах из седой становилась бурой, и радовалась своему решению.

Утром она проснулась, как Кот и обещал, бодрой и полной сил, которых резко поубавилось, как только она вошла в класс и увидела демонстративно отвернувшихся Степана и Кира.

— Да и ладно. Как скажете, — подумала Катерина. Даже на биологии, на которой она сидела за партой со Степаном, тот с ней не разговаривал. В классе зашептались о том, что мальчишки поссорились со сказочницей, к чему бы?

— А чего это ты одна? — вредная Люба, разумеется, никак не могла пропустить такое событие.

— А что? — Катерина безмятежно посмотрела на скандалистку.

— Что? Поругались, и они тебя бросили? Или ты больше не сказочница? И они разочаровались?