Казнь королевы Анны

– Ну, кто же, вы или я? – продолжал Перси все с тем же невозмутимым видом. – Не думаю, что вы имеете право на подобный титул. Не хитрите, мистер Джон! Я, конечно, не знаю, Джон ли вы или Джек. Я вовсе не так прост, как вы думаете, и хотя роль шпиона имеет свои выгоды, предупреждаю вас, что это напрасный труд в отношении меня!

Ужин прошел в молчании. Алико и его жена сидели вместе с сыном на другом конце стола и ели то же самое, что подавалось Перси.

Но в то время как трапеза подходила к концу, Алико попытался опять заговорить с молчаливым приезжим.

– Если вы не милорд, – сказал он, подозрительно посмотрев на Нортумберленда, – то вы, вероятно, торговец, сбившийся с пути, так как к нам заезжают только люди рабочего сословия.

– А вы хотите знать, не могу ли я продать вам хорошее сукно? – спросил Генри Перси, которого забавляла возможность сыграть роль бродячего разносчика и сильно озадачивало любопытство трактирщика.

– Конечно! – отвечал спокойно Алико, толкнув ногой жену. – Я бы хотел купить для праздничного платья хорошего сукна темно-алого цвета, в котором щеголял в давно прошедшие времена… Но вы, очевидно, распродали товар, так как при вас нет короба, с которым разъезжают все прочие разносчики?

– Да, я действительно продал все, что взял с собой из дома! – сказал с улыбкой Перси.

– Как, абсолютно все? – воскликнул Алико с явной тревогой.

– Положительно все, – спокойно подтвердил лорд. – И теперь сожалею, что так случилось, потому что хотел бы подарить вашей милой и радушной жене штуку самого тонкого испанского сукна в знак благодарности за хороший ужин и ласковый прием.

Граф приветливо посмотрел на молодую хозяйку: это была действительно симпатичная женщина с прекрасным, искренним и правильным лицом. Густые светло-русые волосы при нежных, выразительных темно-карих глазах придавали ей еще больше миловидности.

Хозяйка отвечала молчаливым поклоном на слова гостя.

Когда ужин кончился, Перси собрался встать и проститься, но Алико хотел продлить, насколько можно, начатый разговор.

– Поешьте еще, – произнес он приветливо. – Вам бы не помешало выпить глоток вина.

– Я не пью, – отвечал Генри Перси, вставая из-за стола.

– Так вы, значит, желаете сейчас же лечь в постель? Вы даже не хотите погреться у огня? – спросил трактирщик с опечаленным видом.

– Нет, – отвечал лорд Перси.

– Неужели вы откажетесь выпить несколько капель хорошего ликера? – приставал Алико.

– Положительным образом! Я хочу лечь в постель, если это возможно!

Тон его был столь повелительным, что Алико счел нужным исполнить волю гостя без дальнейших возражений.

Он взял медный подсвечник с восковой свечой и провел лорда Перси по деревянной лестнице в одну из дальних комнат – в ней стояла кровать и полдюжины стульев.

– Так это моя комната? – спросил Нортумберленд.

– Да, – сказал Алико.

– И я имею право занять эту кровать?

– Конечно! – отвечал отрывисто хозяин.

– Отлично! – сказал Перси.

Тон, которым он это произнес, ясно подразумевал: «Ты можешь убираться!»

Но Алико стоял неподвижный, как статуя, и, когда Перси скинул с себя полукафтанье, он подошел, чтобы взять его и повесить на гвоздь.

– Благодарю, – сказал холодно граф. – Я привык раздеваться без посторонней помощи. Я прошу об одном: просушите мой плащ и разбудите меня завтра на рассвете.

– Слушаю, – отвечал спокойно Алико, исчезая за дверью, – Ты просишь разбудить тебя завтра на рассвете? – проворчал он сквозь зубы, спускаясь по лестнице. – Но проснешься ли ты, это еще пока неизвестно!

– Наконец-то он ушел, – прошептал Генри Перси. – Какое у него зловещее лицо! Мне жаль, что я попал в подобную трущобу. Из всего, что я здесь видел, ясно, что трактирщик – шпион, и будет досадно, если король проведает о моем путешествии. А впрочем… будь что будет!

Но в то самое время, как Перси стоял, призадумавшись над этим обстоятельством, изувеченный стул, на который он кинул свое платье и вещи, свалился под их тяжестью.

Замочек кошелька открылся при падении, и золотой браслет, украшенный рубинами, покатился по комнате.

Когда Перси нагнулся, чтобы поднять его, он заметил, что пол покрыт в этом месте брызгами темной крови.

Он побледнел и вздрогнул.

– Браслет Анны Болейн упал прямо в кровь! – произнес он тоскливо. – Что это, боже мой? Простая случайность или предупреждение? Неужели для нее наступил день суда, день кары за ее безумные поступки? Нет, Творец мой, Ты милостив к заблудшему грешнику! Дай и ей срок опомниться и искупить прошлое раскаянием.

Лорд преклонил колени в надежде отогнать набожной молитвой тяжелые предчувствия, которые теснились в его больной душе.

Но нервы его были слишком напряжены, и воображение рисовало ему с убийственной отчетливостью безмолвную толпу, ожидавшую казни, роковой эшафот и бледную головку, лежащую на плахе в волнах золотистых волос.

Поняв, что ему не отогнать эти мысли, Генри Перси привстал и положил браслет в свой дорожный портфель. Он получил браслет в дар от Анны Болейн, когда застал ее за обменом у еврея разных старинных вещей на модные безделушки.