Казнь Мира. Книга первая (СИ)

«Тот, кто хочет стать демоном, должен намеренно убить дорогого ему Живущего на Земле, «разорвать собственное сердце». Так будущий демон заявляет Тьме внутри себя, что презирает идеалы Неру и собственный свет души», — вспомнился кусок очередной лекции, плотно засевший в голове. Теперь Фео знает, что отец убил своего близкого друга. Теперь знает, что и в людях может жить первородная Тьма. Была ли она у Гиддеона, или ему посчастливилось родиться с чистой, зрелой душой?

«Он мог стать демоном тогда, — думал Фео, глядя в голубые глаза по ту сторону зеркала. — Но ему, наверное, повезло. Мне бы на его месте не повезло».

«А в везении ли дело? — произнёс в голове другой голос. — Может, в воле и раскаянии? Отец шагнул в пропасть, но уцепился за уступ и выбрался. Засиял бы демон светом Неру? Я видел всё сам, но просто боюсь правды. Правды, что мне нужно быть сильнее».

«То, что я здесь — случайность или замысел Ситинхэ, но не моя воля. И я не оправдываюсь. Я всё сделаю, чтобы царство людей не пало, чтобы жил мой народ».

«Отец, Ратибор, царь хотят этого, но чего хочет тёмная незрелая душонка? Или человек Фео, уже не раз вступавший в битву с Тьмой?»

Голубые глаза в Осколке прищурились, словно некто по ту сторону улыбался.

«Человек Фео хочет спать, а голова его гудит от голосов и мнений. Я разберусь во всём, но завтра».

Мысль примирения с собой помогла лишь на короткое время. «Завтра» — это слово било набатом в сознании. Завтра аудиенция у императора драконов, и станет ясно, имеет ли смысл затеянный принцессой Ситинхэ поход. Может, только эльфы и люди будут воевать с Аватаром, чтобы неизбежно проиграть.

Глава 25. Свет души (часть 1)

Дворец императора, к удивлению Фео, оказался внутри горы. Центральные ворота были из золота и обложены красным камнем. Вровень с кедрами над горой поднимались десятки металлических труб, как объяснила Драголин, воздушных каналов. Они же отводили алхимические пары.

— Интересно, — ответил Гилтиан, когда госпожа окончила рассказ.

Это было первое слово, которое он произнёс с самого утра. Князь выглядел бледнее обычного, ничего не съел за завтраком, смотрел всё время куда-то в сторону. Слишком ответственное ему поручили дело. Лу Тенгру держался и того хуже. Далёкие и частые телепортации истощили его, добавили седых прядей и яркости синякам под глазами. Воинам Света и во дворец пришлось лететь на драконе.

Стража поклонилась госпоже Драголин и расступилась перед гостями. Значит, предупреждена.

Сотни нефритовых колонн с золотыми капителями подпирали зеркальный потолок, в котором отражался пол, исчерченный минеральными жилами. Не имели числа кристальные светильники, что в несколько рядов висели меж колонн на тонких как паутинка цепях. Зал был огромен, но казался давящим без настоящего дневного света. Гулко в тишине звучали шаги и стучали сердца.

Драголин молчала, хотя Фео нуждался в её напутственном слове. Он не сомневался, что вчерашний разговор она затеяла не зря. На аудиенции у Фео будет своя роль, не исключено, что важная. Тревожило ещё и то, что Драголин не имела права выступать перед своим правителем за интересы других государств. Таков драконий закон. Воины Света рассчитывали только на себя.

Быстро Фео заметил, что за ними наблюдают. Десятки сгорбленных драконов в тяжёлых расписных халатах с прищуром смотрели на гостей и что-то выискивали в своих длинных свитках. Очевидно, чиновники императорской канцелярии. Некоторые из них последовали за посетителями.

В конце зала до самого потолка высилась золочёная дверь. Драголин только коснулась ручки-кольца, как зазвенел хрустальный колокольчик. Громадные створки медленно открылись. Склонив голову, вошла Драголин, а за ней — остальные. Краем глаза Фео заметил, что чиновники расползлись вдоль стен, став неприметными в пёстром великолепии множества минералов.

Тронный зал вмещал в себя, наверное, все богатства земли. Чаще всего встречался зелёный оникс и такой же кварц. На ониксовом троне восседал император драконов. Он, как и его стоящий рядом сын, носил чёрную одежду, но расшитую не золотом, а алмазами. Пьедестал оказался гораздо шире и массивнее, чем у престола Сондэ. Рядом с троном императора на пьедестале стоял ещё один — для императрицы. Правительница драконов, вся в синем как фиалка, выделялась красотой, но всё же не превосходила Драголин. Лицо императрицы было мягким, приветливым, в то время как император источал надменную гордость. Принц казался скорее холодно-отрешённым, внешне безучастным. Будто и не участвовал в той ночной перепалке.

Едва все поклонились императорской семье, Драголин скользнула к трону и заняла место возле императрицы. Один из канцеляристов вновь развернул свой свиток и громко объявил: