Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология

Место интимных отношений мужчины и женщины в картине мира московского купца середины XIX в. предстает на страницах исследуемого дневника не лишенным серьезных противоречий. С одной стороны, впитанная им с молоком матери (во времена его детства детей кормили грудью значительно дольше, чем спустя полвека, так как рассматривали кормление грудью как средство контрацепции) установка православной церкви на греховность любых сексуальных связей мужчин и женщин заставляла его опасаться таких отношений. Благодаря этим страхам в молодости он избегал женщин («блудодеяния»), а в зрелом возрасте уклонялся от адюльтера («прелюбодеяния»). Отсюда происходили такие формы девиаций, как мастурбация и гомосексуализм. Но, с другой стороны, воздействие современной ему светской культуры, в том числе естественных наук и медицины (постулаты которых, например утверждение о вреде мастурбации, не всегда получали подтверждение в ходе дальнейшего развития науки), напротив, заставляло Медведева с осуждением смотреть на собственную сексуальную практику, отклоняющуюся от рекомендованных наукой норм. Поэтому он иногда приходил к выводу, что для здоровья было бы полезнее завести женщину-любовницу. Но эти настроения вступали в конфликт со сложившейся у него иерархией сексуальных грехов, которая и удержала его от их реализации, находя порой выход в сублимации в виде мастурбации или гомосексуальных связей. И это при том, что на вербальном уровне гомосексуальные отношения оценивались московским купцом на порядок ниже, чем гетеросексуальная чувственность, высшим проявлением которой была для него супружеская любовь.

Нельзя не отметить, что сложившаяся у московского купца иерархия сексуальных девиаций в целом соответствовала шкале «плотских грехов», выработанной православной церковью. Духовенство рассматривало проявления мужской гомосексуальности, за исключением «содомии», как менее тяжкие грехи, чем не санкционированные церковью гетеросексуальные контакты. Однако в картине мира московского купца его интимные отношения с мужчинами все же занимали место среди смертных грехов: «Конечно, приятно, сладко, страстно ощущение, но все минутно. Каково после расплачиваться будешь; за все это в жизни по делам и здоровью, и после смерти по аду и суду… Грешно противо Бога; стыдно противу людей; совес[т]но противу себя»784.

Таким образом, осознание глубокой греховности не смогло удержать искренне верующего человека от аморальной, в том числе и с его собственной точки зрения, сексуальной практики. Какой выход видел П. В. Медведев из этой сложнейшей коллизии? Этот выход виделся ему именно в парадигме религиозного мировосприятия, свое индивидуальное спасение он связывал с искупительной жертвой Христа. Но для спасения было необходимо посредничество церкви, а чувство стыда мешало ему рассказать правду о своих грехах на исповеди. Отсюда проистекало глубокое недовольство собой и страх перед будущим, как земным, так и трансцендентным. Ощущение безысходности усиливалось у него во время эпидемий холеры. Поэтому он молит Бога: «.. накажи меня другою скорбию, болезнию, от которой бы в добром исповедании перешел от жизни сия; но не наказывай сиею бессознательною болезнию»785.

Первую половину XIX в. в России справедливо рассматривают как время глубокого системного кризиса. Однако этот кризис затронул не только «производительные силы» и «производственные отношения». Он проявился и в ценностных ориентациях всех сословий Российской империи, а также обнаружил себя и в изменении соотношения публичного и приватного в жизни горожан. Ценность частной жизни, концентрировавшейся прежде всего вокруг семьи, заметно возросла. После смерти Николая I происходит высвобождение социальной активности, которая реализуется не только в общественной деятельности, но и в сфере частной жизни. И все же процесс либерализации не привел к укреплению семьи. Освобождение личности и реабилитация сексуальности происходили во многом именно за счет семьи. Эти тенденции еще не обрели в 50-60-е гг. XIX в. массового характера, но тем не менее затронули довольно широкие слои населения столицы. Именно об этом свидетельствует исследованный дневник.

В. П. Смирнов Судьба одной речи (18 июня 1940 года: эпизод — событие — символ) 786

Случилось так, что трехминутная речь малоизвестного генерала стала историческим событием. Это произошло с речью генерала де Голля, которую он произнес 18 июня 1940 г.

В Европе тогда шла война. Объединенные англо-французские войска в беспорядке отступали под натиском немецких бронетанковых дивизий и господствовавшей в воздухе немецкой авиации. 10 млн человек — четверть населения Франции, — бросив свои дома, искали спасения в бегстве.