Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология

10 июля 1945 г., в годовщину передачи всей полноты власти Петэну, «Юманите» опубликовала те же самые выдержки из Манифеста ФКП и впервые — притом неточно — датировала его, дав своей публикации заголовок «10 июля 1940 г. Французская коммунистическая партия призвала к борьбе»873.

Фактически началось соперничество дат и символов. Деголлевскому символу — речи 18 июня — коммунисты противопоставляли сразу два своих символа — «предложения 6 июня» и «призыв 10 июля».

Опубликованные в «Юманите» тексты «предложений 6 июня» и Манифеста 10 июля 1940 г. вошли в отчетный доклад на X съезде ФКП874 и в автобиографию генерального секретаря ФКП Мориса Тореза875, став, так сказать, каноническими, хотя их достоверность вызывает большие сомнения. В публикации «Юманите» и в докладе Тореза на X съезде текст Манифеста ФКП был сокращен и обработан в патриотическом духе, представляя собой, по позднейшему признанию историков-коммунистов, «монтаж из изолированных фраз»876. Подлинный текст «предложений 6 июня» вообще не обнаружен, и вопрос о его существовании остается открытым877.

Тем не менее именно эти документы использовались в полемике коммунистов против де Голля.

В январе 1946 г. де Голль был вынужден покинуть правительство — как оказалось, на целых 12 лет. Началась холодная война. Бывшие участники Сопротивления окончательно раскололись. Коммунисты и деголлевцы вступили в ожесточенную борьбу друг с другом. Часть деголлевцев призвала к примирению с бывшими вишистами. Сам де Голль основал партию «Объединение французского народа» (РПФ), находившуюся в оппозиции к IV Республике. Опираясь на РПФ, де Голль повел борьбу за свое возвращение к власти, причем ее главным идейно-политическим обоснованием стало прославление

Сопротивления и роли в нем генерала де Голля, начиная с его речи 18 июня.

В конце 40-х — начале 50-х гг. вышли в свет мемуары ближайших соратников де Голля военного времени — полковника Пасси (А. Деваврена)878 и генерального секретаря РПФ Ж. Сустеля879, а затем и «Военные мемуары» самого де Голля, первый том которых носил название «Призыв»880. Основанные на огромном количестве ранее неизвестных документов, отлично написанные, они создавали величественный образ де Голля, который 18 июня 1940 г. первым призвал французский народ к Сопротивлению, а затем неустанно боролся не только против оккупантов и Виши, но также — тогда это было новостью — против Англии и США, если те посягали на интересы Франции.

Изданные массовым тиражом и многократно переиздаваемые (воспоминания Су стеля выдержали 58 изданий), эти мемуары оказали очень сильное влияние на историческую и публицистическую литературу о Сопротивлении. Большинство авторов стало рассматривать движение Сопротивления как своеобразный «отклик» французского народа на речь 18 июня 1940 г. Авторитетнейший специалист по истории Сопротивления, профессор А. Мишель в первой популярной книге о Сопротивлении, изданной в 1950 г. массовым тиражом, назвал речь 18 июня «знаменитой» и «пророческой», подчеркивая, что «с этого момента родилось Сопротивление»88Г

Коммунисты не согласились с такой точкой зрения. Они все более безапелляционно утверждали, что не де Голль, а компартия была инициатором и главным организатором Сопротивления, ибо коммунисты боролись с гитлеризмом еще до войны, а своим Манифестом 10 июля 1940 г. первыми на территории Франции призвали к борьбе за свободу и независимость.

«Мы были первыми и долгое время единственными участниками Сопротивления, которое началось для нас не с 18 июня 1940 г., а с борьбы, которую вел рабочий класс и республиканцы… против политики невмешательства, а потом против политики Мюнхена», — заявил Морис Торез осенью 1947 г.882

«Юманите» перестала сообщать о празднествах 18 июня, но зато ежегодно отмечала дату 10 июля. Обозреватель «Юманите» А. Вюрмсер написал получивший скандальную известность памфлет, в котором, критикуя «легенду о де Голле», изображал деголлевцев в качестве «заговорщиков, создавших на чужбине власть, которую они пытались навязать Франции»883. Считая «ключом» ко всей деятельности де Голля его «честолюбие»884, Вюрмсер доказывал, что 18 июня 1940 г. де Голль «не рассматривал возможность сопротивления внутри страны»885.

В условиях холодной войны, в обстановке яростной борьбы между коммунистами и деголлевцами подняли голову вишисты, утверждавшие, что «Петэн был прав»886. Их точку зрения наиболее аргументированно выразил Робер Арон — автор широко известной «Истории Виши», которая распространялась в сотнях тысяч экземпляров и, как писал известный французский историк М. Ферро, «в течение более чем тридцати лет была библией для всех, кто изучал эту эпоху»887.

По словам Арона, Петэн и де Голль «оба были равно необходимы Франции», потому что «маршал был щитом, а генерал — мечом»888. Арон положительно отзывался о речи де Голля 18 июня, но утверждал, что это «призыв, который еще не имел никакого политического значения», так как тогда де Голль хотел только «вербовать техников и солдат, чтобы сохранить французские силы, борющиеся на стороне наших союзников»889.