Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Антология

Тем не менее сама такая оценочная установка наводит на некоторые размышления. Во всех описаниях «Пахаря» Маргарета предстает не «сама по себе», а только в связи с рассказчиком. Это его покой и его счастье она так удачно поддерживала и создавала, ему доставляла радость, его честь хранила, будучи скромной и целомудренной. Пройдясь по всем описаниям качеств Маргареты, мы убедимся, что ее личность представлена автором — прямо и простодушно — только как производная от его собственной личности. Ведь и страдание «Пахаря» заключается именно в том, что он утратил свое весьма комфортное и ранее столь его устраивавшее состояние. Конечно, трудно утверждать, что его «подлинные» эмоции действительно были столь «эгоистичны», как они могут показаться с позиций нынешней морали. Однако форма их словесного выражения (индивидуальная или стандартная — в данном случае не так важно) была настроена именно на такую передачу горя. Какую ценность представляла для «Пахаря» личность Маргареты, сказать на основании разбираемого сочинения трудно, но вот горько оплакивает он, по сути дела, не что иное, как исчезнувшие оптимальные условия для собственного существования, создававшиеся ему ранее Маргаретой.

Ощущение потери доброй супруги как ухудшения собственного статуса угадывается во многих местах диалога, например там, где автор сожалеет, что он теперь вдовец, а дети его — сироты. Другой сочинитель из иной эпохи не преминул бы, наверное, ярко расписать, как детям, вынужденным расти без матери, будет недоставать ласки и эмоционального общения. Для «Пахаря» психологические проблемы в данном случае либо малозначимы, либо же всецело подчинены проблемам социальным. Всего дважды упоминает он о детях и оба раза совершенно не склонен жаловаться на ущерб, нанесенный Смертью их внутреннему миру. Он привлекает Смерть к ответу лишь за «неполноценную социальность» его детей, за то, что они теперь сироты, точно так же как и сам «Пахарь» отныне не глава «полного» семейства, а вдовец.

Кстати, сколько осталось сирот? У Йоханнеса из Тепля детей было вроде бы пятеро. Если они все от Маргареты, то его описание молодой жены, превосходящей качествами «подруг по играм», несколько настораживает. Или же Маргарета была не первой женой «Пахаря», что вполне возможно, учитывая немолодой возраст Йоханнеса? Стоит лишь допустить последнее предположение, как юная Маргарета окажется мачехой; правда, если довериться характеристикам, выданным ей «Пахарем», покойная не должна была походить на злую мачеху из сказок.

Упоминание «источника молодости», как, впрочем, и ожидаемого теперь одиночества (несмотря на наличие пятерых детей), заставляет думать, что размышления по поводу собственного возраста и соответствующей корректировки жизненной и семейной стратегии также значили весьма много в той картине личной трагедии, что рисуется нам в строках богемского «Пахаря». «Пахарь» задает себе вопрос: «Каким образом строить мне теперь жизнь?»438 — и видит два возможных пути — «оба они мне открыты»439. Первый — продолжать жить в миру, а второй — принять духовное звание. «Пахарь» колеблется: рассматривая образ жизни известных ему людей, как мирских, так и духовных, он полагает, что и у тех и у других он несовершенен, ущербен и исполнен греха440. Последующие рассуждения «Пахаря» оставляют впечатление, что выбор между светским и духовным статусом для него сводится только к одному противопоставлению: жизни в браке или в безбрачии. Во всяком случае, единственно эти особенности того или другого «пути» всерьез занимают «Пахаря». Очевидно, что жизнь «мирская» для него синонимична жизни в браке. Оставаясь мирянином, он должен вскоре снова жениться. «Если бы я знал, что в будущем браке мне так же повезет, как в предыдущем, то я хотел бы жить в нем, пока жива моя жизнь»441. Иначе говоря, если бы «Пахарь» был уверен, что житейские условия в новом браке будут для него столь же комфортны, как были после женитьбы на Маргарете, он бы тотчас подыскал себе новую супругу. Автор очень хвалит брак — при условии, конечно, что Господь пошлет «чистую подругу по постели» (reine Bettgenossiri). Тот, кому так повезло с женитьбой, должен день за днем, «вздымая очи к небу, благодарить с подъятыми руками» Всевышнего442.

Однако «Пахаря» мучают опасения, и притом настолько сильные, что он даже готов оставить мирское существование. У него есть, очевидно, серьезные основания воспринимать то состояние комфорта, которое принесла ему Маргарета, в качестве счастливого исключения. Намеки на «норму» разбросаны по всему тексту — она состоит прежде всего в неверности жены (надо полагать, молодой) своему мужу (надо полагать, немолодому, но очень уважаемому в обществе). Такая «норма» должна особенно беспокоить именно такого человека, как Йоханнес, для которого собственный общественный статус значил слишком много, чтобы делать его игрушкой в руках юной и легкомысленной жены.