Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

В течение 1950-х годов большинство международных картелей, созданных в межвоенное время, было расформировано. В то же время возрос масштаб инвестиций американских промышленных компаний в страны Западной Европы. Изначально это был ответ на «долларовый голод», стимулировавший американские фирмы открывать европейские фабрики, продукция которых была бы доступна клиентам, не имевшим долларов для покупки импорта из США (Wilkins 1974). На первоначальном этапе рационализация производства почти не осуществлялась и уровень внутрифирменной торговли был невелик. Однако с наступлением 1960-х годов компании устремились к географической и функциональной интеграции своих международных подразделений. Процесс создания интегрированных производственных систем был сложным. Хотя еще в 1950-е годы Unilever, например, была в числе активных сторонников европейской экономической интеграции, региональное объединение собственного производства и сбыта удавалось ей с трудом (Jones and Miskell 2005).

Послевоенные десятилетия – в особенности в США – были классической эпохой деятельности описанных Чандлером крупных корпораций, управлявшихся профессиональными менеджерами и штамповавших инновации для целого ряда отраслей обрабатывающей промышленности. Американские фирмы имели превосходство в области новых технологий и стремились удержать в своем бизнесе созданные инновации и другие источники добавленной стоимости. В результате, например, в компьютерной отрасли, западноевропейским фирмам, не говоря уже о бизнесе развивающихся стран, оказалось не под силу выстроить устойчивые предприятия. Передовые знания были заперты в рамках крупных западных корпораций, а также в границах географических кластеров, подобных Силиконовой долине.

На протяжении послевоенных десятилетий глобальность капитализма оставалась достаточно условной. Коммунистические режимы Советского Союза, Восточной Европы и Китая не допускали капиталистические фирмы на свою территорию (см. гл. 2 настоящего тома). После революции 1949 года Китай за несколько лет экспроприировал собственность иностранных предприятий (Thompson 1979). Коммунистический мир походил на «альтернативную» систему глобальной экономики, но без капиталистических фирм – по крайней мере до того момента, как политические отношения между Китаем и Советским Союзом не испортились и усилия по экономической интеграции не прекратились. И все же, даже для этих стран глобальный капитализм имел значение. На пике культурной революции Мао Цзэдуна китайский режим извлек значительную выгоду из финансовых институтов и рынков Гонконга (Schenk 2011). В таких отраслях, как производство средств по уходу за волосами, по крайней мере начиная с 1970-х годов, западные фирмы продавали восточноевропейским государственным фирмам ингредиенты для изготовления продукции, а иногда также предоставляли лицензии на свои технологии (Jones 2010).

Даже если оставить в стороне коммунистические страны, многие государства мира воспрещали либо ограничивали деятельность иностранных компаний в некоторых или во всех отраслях. Благодаря жесткому валютному контролю правительства европейских и иных развитых стран могли подвергать тщательной проверке, а иногда запрещать инвестиции, поступавшие от других фирм. В основных европейских экономиках, таких как Франция, Великобритания и Италия, большие сегменты промышленности были национализированы и выведены из-под капиталистического контроля – как местного, так и иностранного. Соединенные Штаты в целом были более открыты к иностранным фирмам, хотя они не допускались в секторы, имевшие стратегическое значение, в том числе в оборону, авиапром, теле- и радиовещание.