Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

Критика глобального бизнеса и ограничение его деятельности были важной частью нарратива деглобализации того периода. И все же за эти десятилетия многонациональные компании не исчезли. Отдельные режимы, настроенные яро националистически (например, Япония 1930-х годов) не впускали к себе иностранные инвестиции и оказывали давление на зарубежные компании. В то же время нацистский режим в Германии, хотя и применял валютный контроль, чтобы противодействовать выводу прибылей, не накладывал особых ограничений на деятельность иностранного бизнеса, запрещая только вхождение евреев и иных нежелательных лиц в состав менеджмента немецких филиалов зарубежных компаний. В результате американские и другие иностранные фирмы, такие как General Motors и IBM, могли обеспечивать рост своего бизнеса, хотя при этом им приходилось вкладывать полученные прибыли обратно в свои немецкие подразделения, что приводило к дальнейшему укреплению нацистского государства (Turner 2005; Wilkins 1974). А между тем жители гитлеровской Германии продолжали смотреть те же самые голливудские фильмы и покупать косметику тех же американских марок, что и потребители в Соединенных Штатах (Grazia 2005; Jones 2010). Если говорить более обобщенно, в межвоенный период международные компании не понесли такого сильного ущерба от остановки движения капитала, какого можно было бы ожидать, поскольку могли финансировать деятельность дочерних структур за счет полученных на местном рынке прибылей и занимать средства у местных банков (см. гл. 9 настоящего тома).

Деловые предприятия такого типа были более устойчивы, чем могло бы показаться по общему состоянию мировых рынков. В период после Первой мировой войны подобные фирмы почувствовали на себе лишь торможение темпов глобализации, а не ее сворачивание. В 1920-е годы немецкие фирмы выстроили свой международный бизнес заново (Jones and Lubinski 2012). В Великобритании, как и в других странах, в межвоенное время многонациональные компании закрыли дочерние фирмы, и это привело к сокращению инвестиций в обрабатывающую промышленность. Тем не менее это более чем компенсировалось вхождением в отрасль новых участников (Bostock and Jones 1994; Jones and Bostock 1996). В таких бурно развивавшихся отраслях производства потребительских благ, как автомобилестроение, фирмы продолжали вкладывать огромные средства в свои зарубежные филиалы (Bonin, Lung, and Tolliday 2003; Wilkins and Hill 1964). Несмотря на резкий спад объемов международной торговли, торговые дома, занимавшиеся операциями с сырьем (например, Bunge and Born и Andre) стремительно расширялись, укрепляя контроль над мировым рынком пшеницы и других сырьевых товаров (Guez 1998; Morgan 1979). Глобальные нити, связывавшие порты морскими поставками товаров, не только не оборвались, а стали еще крепче (Miller 2012). Хотя наступила эпоха падения цен на сырьевые товары и минералы, многонациональные компании вкладывали большие средства в разработку новых источников ископаемых, в частности медных рудников Восточной Африки и Бельгийского Конго и нефтяных месторождений Венесуэлы (Jones 2005a).

Многочисленные международные картели стремились к регулированию цен и уровня выпуска в глобальном масштабе. К началу 1930-х годов большая доля мировой торговли находилась под контролем подобного рода структур. В обрабатывающей промышленности в период с середины 1920-х годов и до конца Второй мировой войны мировой картель по производству ламп накаливания контролировал три четверти их мирового выпуска (Reich 1992). На рынках таких сырьевых товаров, как нефть, олово и чай, образовались обширные и устойчивые картели. Не слишком очевидно, какую роль в повествовании о глобальном капитализме должны играть эти организации. Хотя они и укладываются в историю об институтах, тормозивших в ту эпоху экономический рост, очевидно, что большинство картелей без сильной поддержки правительств не были бы способны контролировать рынки слишком долго и вскоре у них появлялись бы новые конкуренты. Важно, что зачастую в свертывании глобализации не было их вины. Во многих случаях они представляли собой скорее иную форму конкуренции, нежели полное уничтожение одного соперника другим. Иногда они выступали мощным механизмом передачи знаний и объектов интеллектуальной собственности между странами. Объединение в картель немецкой IG Farben и американской Standard Oil of New Jersey в 1930-е годы обеспечило распространение новых химических процессов на значительную территорию, и это был далеко не единственный пример широкого обмена патентами и знаниями внутри такого рода картелей (Fear 2008; Schroter 1988).