Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

По тем же самым причинам золотой век расширения мирового хозяйства приносил большие выгоды и ряду колониальных владений европейских стран или, по крайней мере, могущественным группам интересов, которые действовали в этих странах. Отдельным районам Южной и Юго-Восточной Азии и Западной Африки удалось поучаствовать в прибылях от мировой торговли чаем, рисом, каучуком, какао, арахисом и пальмовым маслом. Отчасти фермеры, обогатившиеся за счет этой торговли, были представлены европейскими колонистами, однако во многих случаях вокруг высокодоходной колониальной торговли формировались местные элиты[166].

В этом клубе приверженцев классического капитализма, лично заинтересованных в его процветании, была еще одна группа стран. Они более или менее вступили на путь промышленного развития и хотели наверстать европейские центры капитализма. В эту группу входили страны европейской периферии – Испания, Россия, Австро-Венгрия, – но также и государства, географически более удаленные, такие как Япония. Хотя во всех этих странах у правительств были определенные сомнения насчет царивших в мировой экономике порядков и, в частности, они не были довольны относительной слабостью своих стран в рамках этого порядка, – все они стремились влиться в индустриальный мир.

Япония, как уже отмечалось выше, копировала западную модель с особенным прилежанием. С ужасом наблюдая, как соседний Китай все сильнее подчиняется Западу, руководители эпохи Мэйдзи рассматривали быстрый экономический рост как условие сохранения Японией своей независимости. Они не только ввозили западные технологии, но и финансировали из государственного бюджета инвестиции. Поскольку ранее заключенные международные договоры не разрешали им повышать пошлины, они напрямую субсидировали внутренние монополии за счет внутреннего потребителя, тем самым направляя еще больший поток капитала в инвестиции. Росли железные дороги, строились порты и сталелитейные заводы, открывались угольные шахты. Достижения Японии были сопоставимы с достижениями Германии: в период с 1873 по 1913 год совокупный выпуск Японии в реальном выражении утроился[167].

Отрицатели

Не всякий регион развивающегося мира хотел участвовать в мировой экономике классического капитализма. Китай, обладавший самым многочисленным населением в мире, особенно неохотно отказывался от своей старинной политики изоляционизма ради участия в международной экономике. Имперское правительство Поднебесной усматривало в современном экономическом росте угрозу своей власти – и потому, что он привел бы к возникновению могущественных деловых кругов, которые стали бы оспаривать влияние бюрократии и союзной ей земельной аристократии, и потому что он неизбежно раскрыл бы Китай и его народ влиянию зарубежных стран. Центральное правительство не оставляло попыток ограничить влияние иностранных держав и иностранного бизнеса на свое общество. Хотя в пользу такой политики часто выдвигались националистические и военные доводы, едва ли торможение экономического роста могло привести к чему-либо, кроме дальнейшего ускоренного сползания страны в трясину дипломатических уступок. И даже когда дело доходило до чисто внутренних мер стимулирования экономического роста, китайское правительство с ними серьезно запаздывало: по уровню развития железнодорожной сети Китай отставал от Японии и Индии на два или три десятилетия.

Индия отвергала капитализм практически во всех его проявлениях по более простой причине – она находилась в состоянии эксплуатируемой колонии. Британская Ост-Индская компания, созданная в 1600 году с разрешения Елизаветы I и впоследствии получившая не только монополию на торговлю, но и широкие права управлять Индией и облагать ее налогами, к 1813 году контролировала, напрямую либо через присягнувших ей феодальных правителей, всю территорию субконтинента за исключением Пенджаба, Синда и Непала. Считается, что эксплуатация, которой компания подвергала Индию посредством несправедливых условий торговли, огромных налогов на землю и правового режима, дававшего преимущества британцам и их союзникам, прекратилась в 1858 году. Тогда парламент, разгневанный на Ост-Индскую кампанию, чьи злоупотребления вызвали восстание сипаев, принял Акт о лучшем управлении Индией. По нему компания переходила в руки государства, а на субконтиненте вводилось прямое британское правление (опять же, за исключением туземных княжеств)[168].