Кенийские сафари

Откуда же они тогда появились? Несколько масайских родов, живших на севере, в аридных районах, в тяжелые засушливые годы потеряли все свои стада и, чтобы не умереть с голода, начали охотиться за газелями и антилопами. Так они спасли себя от голодной смерти. Но ортодоксально настроенные лайбоны, жившие на юге, где засухи и в помине не было, не могли простить северным кланам такого нарушения масайских обычаев. «Масаи не могут посягать на стада природы, — порешили они. — Те, кто пускает копье в любых антилоп и газелей, — не масаи». Так северные кланы были отлучены от масайского народа и выделились в самостоятельное племя. Масаи окрестили его самбуру — «улетевшие бабочки». Сегодня главное различие между масаями и самбуру состоит в том, что первые употребляют в пищу лишь мясо буйвола и антилопы канны, а вторые — мясо всякого травоядного, которое им иногда удается убить.

Столь же условные причины существуют для обособления и целого ряда других очень близких племен. Туркана и кара-моджа, также говорящие на одном языке и ведущие совершенно одинаковый образ жизни, разделяются на отдельные племена лишь на том основании, что карамоджа признают необходимость обрезания юношей, а туркана — отрицают ее. Живущие рядом элгейо и мараквет отличаются друг от друга лишь фасонами причесок, формой копей и различными тотемами. Однако и этого оказывается достаточным, чтобы мараквет считали элгейо «другим народом».

Вожди, старейшины и ритуальные лидеры, видящие в тех или иных специфических церемониях и иллюзорных отличиях одного племени от другого одну из главных опор своему слабеющему авторитету, лишь раздувают племенную «самобытность», придают этим мелким различиям особое, мистическое значение.

Коран же с его железными догмами, точно определяющими, «что можно» и «чего нельзя», быстро уничтожил среди племен восточных кушитов, исповедующих ислам, те специфические традиции и обряды, которые ранее служили причиной для обособления гоша от хавийя и аджуран от гурре. Конечно, некоторые, наиболее характерные черты типично сомалийских традиций сохранились и в мусульманском обществе кушитов, были приспособлены к Корану или остались бытовать вопреки Корану. Однако эти особенности, быть может, потому смогли противостоять исламу и выжили, что были общими для всех племен восточных кушитов. Если говорить языком математики, то, нивелируясь под влиянием ислама, выжило то, что при определении общего знаменателя выносится за скобку. Частное, присущее лишь одному какому-то сомалийскому племени, не нужное другим (то, что осталось в скобках), — отмерло или отмирает.

Таким образом, сомалийская мусульманская культура, в целом несколько отличаясь от мусульманской (благодаря обогатившим ее местным обычаям), обща для всех восточных кушитов Кении. Поэтому у каждого восточного сомалийского племени нет собственных, самобытных обрядов, как это распространено у нилотов, нет своих племенных костюмов, причесок… Они, практически, едины у всех восточных сомалийских племен Кении. Гурре, конечно, может по особым признакам отличить своего соплеменника от соседа-дегодия. Однако это отличие не бросается в глаза. Это «не мешающие» Корану, безобидные отголоски родовых или племенных признаков: вытатуированные на лице две-три чуть заметные черточки, расположенные в определенной последовательности, форма колокольчика на шее у верблюда или различие в орнаменте на замочках украшений женщин…

Есть, на мой взгляд, и еще одна причина, заставляющая восточных кушитов отказываться сегодня от племенных барьеров. Природа, и прежде всего рельеф территории, которую они занимают, никогда не разъединяла людей, не препятствовала их общению, межплеменным связям. Примерно по меридиану Мояле проходит не только этническая граница между западными и восточными кушитами, но и важнейший физико-географический рубеж. К западу от него тянутся труднопреодолимые вулканические поля, островные горы, рифтовые впадины и окруженные со всех сторон лагами равнины, которые помимо воли людей изолировали их друг от друга. Обособленная, ограниченная лагами территория со временем становилась территорией этнической, землей одного племени. К востоку от меридиана Мояле тянется однообразная песчаная равнина, даже подробная карта которой порой напоминает листы гладкой бумаги, выкрашенной то в светло-коричневый, то в светло-зеленый цвет. На картах коричневый тон преобладает на севере, зеленый — на юге.