Кенийские сафари

Последние волны этого великого переселения кочевых народов, нилотов и кушитов, и закрепление их на нынешних этнических территориях происходили совсем недавно. Осознание ими себя в качестве самостоятельных племен произошло еще позже. Элгейо, мараквет и туген, например, появились в долине Керио в те времена, когда Европа была объята наполеоновскими войнами. Масаи сделались хозяевами Рифт-Валли несколькими десятилетиями спустя, нджемпс появились у берегов озера Баринго уже в нашем веке. Те же из участников этих великих миграций, кто встал на тропу переселений еще позже, или те, кому достался худший кусок территориального пирога, поделенного кочевниками, - вулканические плато, бесплодные пески, засушливые равнины, и сегодня пытаются переселиться на лучшие земли, воюя с соседями из-за колодцев и пастбищ. Бесконечные племенные столкновения на кенийском Севере, например, — явление отнюдь не хроническое, не продолжающееся здесь тысячелетиями, как хотят порой представить некоторые сторонники «дикости африканцев». Столкновения эти явление сравнительно новое, следствие недавнего появления в том или ином уже заселенном районе новых племен, своеобразный процесс «притирки» к соседям, усугубленный к тому же колониальными захватами лучших земель англичанами.

…Вот и все «ниточки» прошлого, которые пока что удалось вытянуть из запутанного клубка истории нилото-кушитских племен кенийского Севера. «Но ведь сохранились же живые свидетели становления и расцвета азанийской цивилизации, а возможно, и одни из ее создателей — ндоробо, — подумал я. — Конечно, трудно надеяться на то, что у этого народа, потерявшего свою племенную организацию, сохранился богатый фольклор, таящий крупицы истории. Но быть может, их внешний вид, их образ жизни, какие-то атрибуты их быта помогут разобраться в прошлом?»

Напасть на след «настоящих» ндоробо оказалось очень трудно. Кенийская статистика утверждает, что на белом свете сохранилась двадцать одна тысяча людей этого племени. Однако с кем бы из ндоробо я ни встречался, все это были люди, давно живущие наемным трудом в городах или на фермах, потерявшие связь с племенем, забывшие его традиции.

Наконец поиски привели меня в «столицу» Рифт-Валли уютный городок Накуру, в окрестностях которого мне удалось познакомиться с Лембега Олелебуе — вождем всех ндоробо. Несколько раз я гостил в его домике у лесной станции Рикиа, где вождь обзавелся мясной лавкой. Вместе с Олелебуе мы ездили по окрестным горным районам, знакомясь с тяжелым прошлым и настоящим его народа. От него-то я и узнал, что далеко от Центральных нагорий, среди вулканических плато бассейна озера Рудольф, никогда не привлекавших англичан, сохранилось человек сто «истых» ндоробо, не испытавших на себе чужеродного влияния. Они обитают в труднодоступных, всеми забытых горах Ндото…

Глава третья ПОСЛЕДНИЕ ИЗ МОГИКАН ВОСТОЧНОЙ АФРИКИ

По горам, превращенным в крепость

— По обычаям ндоробо, за день перед тем, как отправиться в их горы, чужестранец должен послать человека, который бы разложил на дороге подарки и, главное, связанные особым образом зеленые травяные веники. По этим веникам люди ндоробо узнают, что гость идет к ним с миром, и на следующее утро беспрепятственно пропускают его, — объяснил мне мой проводник Тивас, когда мы вслед за ослами начали подниматься по едва заметной тропе, прорубленной в красных гранитах. Тропка вела вверх, в горы Ндото, возвышающиеся среди черных лав и желтых песков к юго-востоку от озера Рудольф. В этих горах нашли свое последнее убежище загадочные ндоробо.

— Ты умеешь плести эти веники? — осведомился я. Конечно, иначе я бы не мог водить скотоводов племени самбуру к охотникам ндоробо, — отвечает Тивас.

— Но ведь самбуру — давние конкуренты и враги ндоробо, а я ничего не сделал им плохого и они пропустят нас без веников.

— Как знаешь, бвана. Только не выходи вперед, иди в середине отряда и лучше всего держись за хвост ишака.

Так я и сделал. Держаться за хвост ишака оказалось делом очень выгодным и удобным. Название гор Ндото произошло от масайского Олдоинье Лоондото — «горы маленьких скал». И действительно, чем выше мы поднимались в горы, тем отвеснее делалась дорога и тем чаще преграждали нам путь крупные камни, которые масаи называют «маленькими скалами». Равновесие приходилось удерживать с трудом, и ослиный хвост в этих условиях оказался для меня большим подспорьем.

Вдруг раздался жалобный крик, переходящий в стон, и осел, возглавлявший наш отряд, вместе с навьюченной на него кинокамерой и палаткой кубарем полетел вниз. Вот он ударяется об огромный камень, пару раз конвульсивно дергается и замирает.

— Не двигайтесь с места! — повелительно кричит Тивас и на пятой точке съезжает по камням к ослу.

Вскоре он машет мне рукой, чтобы я приблизился. Осел, конечно, мертв. Почему же он свалился? Ведь для этого животного, приспособленного к тасканию тяжестей по головокружительным кручам, наша дорога не представляла никаких трудностей.