Кэп и две принцессы

— Мы чувствуем, — металлическое пришептывание раздалось так неожиданно, что Ёшка вздрогнула. — Только переносим боль значительно легче. Потому что относимся к ней иначе, чем вы. Просто как к сигналу избежать опасность. Разве не в этом биологическое назначение болевых ощущений: включить поведение самосохранения?

Ёшка обрадовалась, что Кен пошёл на контакт. А ещё ей показалось, что в последнюю фразу он вложил какое-то сожаление. Словно был совершенно не рад безупречному поведению республиканцев, направленному на самосохранение.

— Боль может быть не только физической, — авторитетно сообщила она. — По крайней мере, у нас это так.

— А какой ещё? — ей на секунду показалось, что в механическом голосе переводчика прорезались какие-то даже страстные ноты. Кажется, Ёшка задела что-то очень важное для льсянина. И, кажется, это было не упоминание о раках.

— Боль от потери кого-то или чего-то, от невозможности осуществить мечту, — перечислила Ёшка первое, что пришло на ум. Немного подумала и добавила. — Боль от неразделённой любви.

Последнюю фразу льсянин воспринял особенно оживлённо. Короткие светлые шерстинки вокруг светлого носа задрожали, как будто у Кена участилось дыхание.

— Я слышал про любовь между существами двух полов у вашей расы. У нас все слышали, — эти его слова для Ёшки были открытием. — Совершенно взрывная химическая реакция в организме. Невероятная. Как вы это ощущаете?

Ёшка задумалась. Она не сильно-то много знала о любви между существами двух полов. Она могла бы рассказать о любви человека к кошкам, о любви кошки к человеку и любви между кошками, но льсянина явно интересовало не это. Синхронист судорожно вспоминала, что об этом светлом чувстве говорили знакомые женщины.

— Ну, мы наносим макияж, идём в один из курабу, а утро встречаем с незнакомцем в постели. Можно принять душ и повторить…

Ёшка опомнилась, что звучит это как-то неправильно, и льсянин может подумать о ней что-нибудь превратное, поэтому тут же исправилась, решив больше не откровенничать:

— Я рассказала, как не нужно делать. Это неприемлемое для приличного человека поведение. На самом деле, если женщина и мужчина нравятся друг другу, то следует долгий период ухаживания…

Она секунду подумала и решала уточнить:

— В знак того, что люди хотят провести всю свою жизнь вместе, они дарят друг другу всякие предметы и цве… растения, вместе едят какую-нибудь еду, прикасаются друг к другу…

— Какая пустая трата времени и драгоценного запаса эстрогена, — сказал льсянин.

Ёшке показалось, или этот сумчатый эстет фыркнул? Не может быть, скорее что-то скрипнуло в переводчике, создавая помехи.

— В то время, когда наша раса вынуждена тщательно оберегать и взращивать блаженство эмоций, даруемое гормонами, вы так расточительно швыряетесь ими направо и налево… И кроме этого, вы стыдитесь великих процессов, происходящих в ваших организмах, и сами от себя их скрываете.

— С чего ты так решил? — удивилась Ёшка. — Наверное, ваши информаторы искажают информацию о землянах.

— Ты это только что подтвердила своей неловкостью, которую вызвали твои первые искренние слова. А даже если это не так… Возьмём классический случай. Ты знаешь, что сказал ваш национальный герой, о своих чувствах во время первого контакта с иноземным разумом?

— Это же в школе проходят, — улыбнулась Ёшка. — «мне в лицо улыбнулась Вселенная». Тогда столько песен и поэм было сложено…

— У нас это тоже проходят… Как ты там сказала, в школе? Вот-вот. Все в республике Лься знают, что ваш контактёр сказал историческую фразу: «Я обоср…ся». Да, так он и сказал комиссии, которая встречала его при посадке.

Льсянин сделал паузу, словно наслаждался растерянностью Ёшки.

— Понятное дело, — слова Кена прозвучали словно контрольный выстрел, — эту фразу никто больше из человечества не услышал. Она канула в глубины чёрного космоса вместе с его грязными штанами… Вам преподнесли это, как «мне в лицо улыбнулась Вселенная?». Какое убожество! Любой республиканец Лься отдал бы всё, что угодно, лишь бы испытать то, что случилось с ним, а вы скрываете…

— Ты имеешь в виду первый контакт? — Ёшка цеплялась за свой светлый мир, который был таковым ещё секунду назад.

— Не-а-а, — сказал Кен. — Испытать такое количество адреналина, чтобы перестать контролировать себя.

Льсянин закрыл глаза, и через секунду его дыхание стало расслабленным и сонно-ритмичным. Ёшка уже поняла, что при любой опасной ситуации или разговоре, который республиканец не хочет продолжать, он впадает в глубокий сон. Полностью отключается от окружающей действительности.

— Интересная особенность, — промурлыкала сама себе Ёшка. — А главное — исключительно полезная для организма. Понятно теперь, почему он такой бесстрастный. Надо же: любой всплеск эмоций его тут же погружает в нечто, подобное коме.

И тут до неё дошло: она так и не узнала, зачем льсянин так рвался на Пятую.

Глава двенадцатая. Зачем выгуливать рыб?