Кэп и две принцессы

Даже искусственная гравитация включилась сам собой секунду в секунду, как положено, интегрированный «навигатор», занимавший львиную долю пульта управления, успокаивающе мигал зелёными огоньками — курс был простроен ещё на Земле, и КЭП вёл искусственный интеллект. Вмешательство команды требовалось только при возникновении аварийной ситуации, а за всё время службы Рене в Управлении, такой ситуации не возникло ни единого раза. В перерывах между экспедициями Рене гоняла свой экипаж на тренажёры, чтобы ребята не забыли, что они должны делать, если вдруг программа засбоит или звездолёт вляпается в какую-нибудь аномалию.

Она скользнула взглядом по лабораторному люку. Специалисты Управления знатно почистили её рабочее место. Они забрали все ящики с образцами клеток, все культуры — до единой пробирки, всех лабораторных животных, и — Рене до конца так и не поняла зачем — оборвали всходящие растения в оранжерее. Заходить в свою опустошённую лабораторию ей совершенно не хотелось. Прямо сказать: было выше её сил.

И Рене понимала, что иначе и быть не могло: малейшие следы, которые остались после Дведика обязаны тщательно изучиться, но всё равно, заглядывая на своё любимое рабочее место, не могла отделаться от ощущения поруганного ворами дома. Она прошла к шлюзу жилого модуля мимо люка, почти зажмурив глаза.

Льсянин сидел в кресле Ёшки с видом отважного космонавта-исследователя, всматриваясь в центральный экран, на котором золотинками от конфет блестели далёкие звёзды. Кресло попискивало, постанывало и потрескивало, стараясь приспособиться к нечеловеческим параметрам, изначально не заданным в его конфигурации. Массивный хвост Кена то проваливался в образованную креслом дыру, то, наоборот, вздымался над спинкой на странной подставке. Ким не без удовольствия наблюдал за попытками мебели понять и принять иноземный организм.

Они возвращались к Лебедю, где на Второй от него Кена ожидал дублёр. Земные звездолёты никогда не заходили в ту часть галактики, где находилось объединённое содружество планет под названием Республика Лься. Крест — Лебедь являлся тем перевалом, за которым начиналась необжитая для землян территория, и диспетчерская сеть, сопровождающая звездолёты до нужных нуль-каналов, там не работала. Единственная надежда была на незнакомого льсянина, который ожидал Кена в «зоне разногласий». Республиканец утверждал, что он «обо всём договорился», и их ждёт группа сопровождения республики Лься, чтобы со всем положенным дипломатическим пиететом доставить «за бугор». Очевидно, с той стороны Лебедя так же были заинтересованы в феномене под названием Дведик. Рене сказала бы даже — взволнованы, если бы постоянно не наблюдала реакцию льсянина на любое повышение эмоционального фона. Волноваться они по определению не могли.

— Кен, — спросил Полянский, когда кресло под льсянином перестало дёргаться, решив задачу с хвостом закрученной к полу воронкой. — меня мучает один вопрос… Можно кое-что у тебя узнать?

— Я не понимаю, что значит «мучает», — сообщил пришёптывающий переводчик. — Но тоже имею, что спросить.

— Я первый! — крикнул Ким. — Первый! Итак! Что у тебя в чемоданчике? Насколько я помню, когда «Иллюзион» стартовал с Дведика, у тебя даже клочка бумажки своей не было.

— Джентльменский набор, — очевидно, льсянин повторил чьи-то слова. Или переводчик нахватался высокопарных выражений. — На все случаи жизни. И у меня было… своё.

Последние слова он прошептал почти неслышно для людей и незаметно погладил себя по цветастой рубашке, за которой скрывалось сумчатое пузо. Только ни кэп, ни её правый этого не заметили.

— А кто был твоим куратором? — Рене подозрительно прищурила глаза. — На Земле кто о тебе заботился?

Знала она одного любителя выражений типа «джентльменский набор» или «в рамках современных тенденций». Этот парень попал в Управление из того же психиатрического блока, что и Ёшка, но по состоянию физического здоровья не мог работать «в поле». Он прошёл курсы ксенопсихологии и, как слышала Рене, специализируется ныне на реабилитации иноземников, впервые попавших на нашу планету.

— Ко…, — начал было вспоминать льсянин, но вдруг махнул с досадой своей маленькой лапкой с цепкими пальчиками. — Это получается уже второй ваш вопрос, а вы должны ответить на мой первый. По справедливости.

Республиканец очень быстро учился, отметила про себя Рене.

— Ладно, спрашивай, — согласился Ким. — Хотя ты так и не рассказал, что именно в твоём чемоданчике. Хитрюга.

— Где сейчас эта ваша гормонально перенасыщенная Ёшка? — спросил Кен, довольно, насколько это можно было сказать по его всегда нейтральному виду. «Хитрюгу» он воспринял, как комплимент.

— Не здесь, — вывернулся Ким. И с торжеством посмотрел на льсянина. Ничего не проясняющий ответ про содержимое чемоданчика был достойно отбит.

* * *