Кэп и две принцессы

— Он ощущает зов природы. Ядовитый шип не даёт ему покоя, и воздух от присутствующих самок электризуется… Да, вокруг много самок. Аппетитных?! Ким, это точно то, что ты хотел сказать? В общем, ему срочно нужно сбросить это напряжение на каком-нибудь сопернике, иначе он отравит сам себя.

— Что за шип? — удивился Ю Джин.

— Ядовитый, — повторила Рене. — Только не у него, а у Кена. Но Полянский и в самом деле боится: если он не завершит достойно этот брачный гон, ситуация закончится не в его пользу.

— Он слишком долго пробыл спутанным с Кеном. Я думаю, что во сне они… Пресвятая Галактика, это ещё что такое?

В глаза ударил яркий свет. Вдруг коридор закончился, стена тупика поехала куда-то вбок, Ю Джина и Рене вынесло вместе с толпой республиканцев на залитое режущим блеском плато. Внезапно и сразу они оказались на берегу странного озера. Под низкими багровыми тучами вода в нём казалась иссиня-чёрной, но сквозь мерцающую мелкими искрами дымку, покрывавшую гладь, эта чернота ослепительно… Никогда бы Рене не додумалась применить глагол «сиять» к мраку, но тут был именно такой случай. Чернота ослепительно сияла.

Рене сощурилась от этого блеска, поверх пушистых усатых морд республиканцев постаралась разглядеть окружающую обстановку. И насколько получится — оценить происходящее.

Плато напоминало тарелку с плоскими, пустыми краями и невидимым под чёрным супом, очевидно, глубоким дном. Каменистый берег был тёмно-рыж: может, из-за глинистой почвы, а, может, из-за отсвета зловещего неба, только никакой растительности, даже самого завалящего кустарничка, на нём не наблюдалось. Зато в больших количествах кишели, подпрыгивали, клёкотали и ненароком пихали друг друга кенгокрысы.

— Это что за… — оторопело пробормотал Ю Джин, не закончив предыдущую фразу.

— Брачный сезон, — раздалось у Рене в голове. — Все пришли на брачный сезон.

— И ты, Полянский, тоже?

Она завертела головой в разные стороны, надеясь, что если не Кена, то своего правого-то уж точно различит в этой галдящей массе чёрных, серых и белых шкурок, словно разделённых на две части чёрным мерцанием озера. Кстати, кое-где мелькали и полосатые, и отливающие бледной рыжиной. Некоторые были очень даже ничего. Аппетитные…

Вот эти последние мысли были совершенно не её.

— Вы! — с досадой оборвала Рене предвкушение осязания мягких, шелковистых шкурок в лапах.

— Мы здесь, — хором прозвучали в её голове сразу и правый, и левый. — И это очень интересно!

В ту же секунду в голове Рене толкнулась резкая волна призыва, усиленная в три раза — её услышали все одновременно. Море шкурок всколыхнулось и резко поползло навстречу друг другу, сливаясь в единое целое. Рене уже совершенно не вычленяла из этой массы отдельных особей, положившись только на волны ощущений, что доносили ей два, объединённых одним порывом… самца.

Вот эта вот, скромняга, рыже-белая… Движение. Встречный вихрь.… Ведёт себя незаметно, но уверено, словно ей наплевать на то, какой интерес вызывает… Порыв навстречу. Большой самец, почти чёрный перегородил дорогу, остолоп… Нет, не перегородил случайно, он направляется к ней…

Шип дёрнулся, отдаваясь в лодыжке режущей болью. Чёрный самец отрезал молчунье пути к отступлению, она дёрнулась, чёрный несколько раз сильно ударил её хвостом. Девушка пискнула, тут же громко завизжала. Она кинулась к воде, загоняемая в чёрную бездну верзилой. Тяжёлый всплеск. Не дать ему погрузиться вслед за ней. Нет! Остановить.

Со всех сторон раздавались тяжёлые всплески. Кенгокрысы падали в озеро по одиночке и обнявшись, увлекая один другого за собой, молотили по поверхности лапами, оказавшись в чёрном густом супе.

Это была жестокая схватка, по правде, признаться, не очень честная. Двое против одного, только у Кима не было таких твёрдых когтей на лапах и частых острых зубов. Царапнуть. Отскочить, не давая шипу соперника приблизиться к своему телу. Ущипнуть. Отскочить. Укусить. Прыгнуть в сторону, наталкиваясь на сошедшиеся в такой же безумной «рукопашной» шкуры.

Кен подпрыгнул, обрушился на чёрного всем телом. Сознание Кима лишь на секунду опаздывало за действиями партнёра, не всегда определяя вектор инстинкта. В следующее мгновение он уже обхватил соперника со спины, воспользовавшись преимуществом длинных рук. Кен сжался, чтобы тут же выпрямиться, ударив врага пружиной тела и несущим поражение хвостом. Шпора с шипом вышла из его правой ноги на несколько сантиметров: острая, как наточенный клинок, и загнутая, как турецкая сабля. Она вспорола чёрный блестящий бок верзилы, и шерсть тут же заблестела ещё больше, лакируясь густой кровью, выходящей из раны.

Кен и Ким разом вздрогнули, почувствовав, как через узкий канал, проходящий в шпоре, запульсировала рывками ядовитая жидкость. Чёрный заверещал, когда она проникла в рану, и кинулся на Кена. Он бил его лапами, стараясь когтями попасть по глазам, пинался мощными ногами, обнажив ядовитые шпоры. Но кенгокрыс ловко уворачивался.