Кэп и две принцессы

Муни. Мечтатель с Периплана, похожий на огромного таракана, пострадавший в погоне за своей мечтой. Общий любимец всей многочисленной родни, не связавший свою жизнь ни с кем. Не оставивший потомство. Усыновивший… Стоп! Ёшка шуганула запись на повтор. Точно. Несколько оборотов чего-то там назад неудачливый лётчик взял в семью несколько маленьких перипланчиков. Кажется, если Ёшка правильно поняла, это были наследники одного из его близких друзей.

С другом явно случилась неприятная история, может, даже трагическая, если Ёшка верно поняла термин «высохнуть». Хотя у него, кроме значения, «перестать быть обычным», существовал второй смысл: «покинуть мир для переживания трансцендентных эмоций». Синхронист была почти уверена, что если друг Муни не умер, то ушёл в какое-то периплановское монашество. Почему его потомки остались одни при очень разветвлённой сети родственных связей в общине? Опять же Ёшка почти, но не до конца уверилась, что для Муни забота о продолжении друга была чем-то вроде дела чести.

Так вот, Муни взял в свой дом непонятное число детей — количество маленьких перипланцев измерялось «выводками», а сколько особей было в этом выводке, узнать сейчас казалось совершенно невозможным. Ёшка полезла в галактический этносправочник, чтобы прояснить количество детей, которые приносит одна самка на Периплане, надеясь хоть приблизительно представить масштаб «дела чести» Муни, но в статье было указано «от больше три, но меньше восемь», что тоже совершенно не проясняло ситуацию.

Что случилось с этим «выводком» после того, как Муни «расшился»? Личное дело пострадавшего заканчивалось на этом моменте, и начиналась история наблюдений уже непосредственно на торе. Ёшка отправила запрос на Периплан через всеобщую галактическую справочную службу — Галсправ. Ответили ей удивительно быстро.

Оказывается, незадолго до «расшивки», в семье Муни случился какой-то конфликт, который привёл к расколу. Часть детей из «выводка» осталась с Муни, часть ушла в «самостоятельное топотание». Это было зафиксировано в официальных документах, потому что ушедшие получали разрешение в совете Периплана, что говорило о серьёзности их решения.

— Вот же ты, Муни, — сказала Ёшка, вслушиваясь в топотание совета по отчуждению части семьи, — оказывается, и у тебя в голове была не только лёгкость бескрайнего полёта, но и тяжесть, тянущая к земле. Чувство вины, наверное. Тоже самое, что и у Вероники Вершининой. То, что ты хотел бы вернуть и изменить.

В каждом досье, если внимательно в него углубиться, находилось что-то подобное. Конфликты, сожаления, ситуации, которые хочется, но невозможно исправить. Впрочем, Ёшка была уверена, что каждое живое существо в Галактике несло в себе уйму таких сожалений. Дуга Бэтмена легла на оголённые провода нервов тех, кто оказался на её траектории. Она захватывала не физический план, а то, что глубже.

— А, значит, — подумала синхронист, — значит… Это что-то живое. То, что несёт в себе собственную боль.

Ёшка свернула с беговой дорожки к выходу из тренажёра. Её не оставляло чувство, что дуга Бэтмена пытается пробиться к некоему всеобщему сознанию живых существ через эмоциональную сферу. Словно хочет что-то сказать.

* * *

Она в который раз остановилась перед обителью перипланца. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем войти. Она подготовила речь и просто обязана произнести её перед Муни. Хотя была уверена, что он не услышит. Но, может, то, что держит его с другой стороны разума, почувствует готовность Ёшки выслушать и понять. По крайней мере, попробовать.

Самое главное сейчас: чётко сформулировать посыл. Если есть неясность в озвученных формулировках, тем сложнее будет направить ментальный импульс.

— Эх, ты, — Ёшка вслух репетировала свой выход, прежде чем шагнуть в обитель, — неведомая сила. Хотя бы дай знать, что ты такое есть. Может, ты и в самом деле мир-брана? Знаешь, один из бесконечных регионов мультиверса, некоторые физики их называли ещё мирами-бранами. Если это так, то мы не сможем тебя обнаружить. Понимаешь, ты существуешь во множественных измерениях, а мы способны воспринимать только три размерности пространства и одну — времени — в нашем собственном мире-бране… Чёрт, это какое-то безумие…

Ёшка сбилась. Вслух это звучало ужасно. Образы, которые она пыталась послать в неведомые дали, оказались ещё ужаснее. Она представляла эти браны, как нарезанные куски хлеба в пакете. Плотно прижатые друг к другу, они тёрлись поверхностями и осыпались крошками с верхнего слоя. Столкновения — катастрофичны и непредсказуемы. Можно вызвать «большой взрыв». А можно… Оставить синяки. «Метки» в виде некоммутов.

— В общем, брана, если ты разумна — а я в этом не сомневаюсь, — то должна дать какую-то более весомую подсказку. Соответствующую нашему уровню. А то я — тупая, — вздохнув, призналась Ёшка. — Мне нужно нащупать корни проблемы.